Наводнение нынешнего года в Иркутской области, конечно, было не первым и, к сожалению, вероятно, не последним. Экстремальный паводок спрогнозировать, может, и можно, да только вот случаются они не так часто, чтобы человек отказался от риска строиться, да и просто разводить хозяйство поближе к рекам.
И Тулун и Нижнеудинск, топило неоднократно (вполне ещё на памяти живущих 1980, 1984 и 1996 годы, особенно разрушительные в этом отношении). Такая наша орография с гидрографией, что рано или поздно где-то да будет воды слишком много, а пропускной способности русла слишком мало. Не ледостав, так ледоход, не ледоход, так дожди, не дожди, так жара в горах. Происходит это довольно регулярно, но как-то особенно не повезло Иркутской губернии 150 лет назад.
Часть I. О наводнениях 1870 года.
Тот год начался с климатического удара по самой столице Восточной Сибири. Ещё во второй половине декабря 1869 года замерзающая с севера на юг Ангара стала заливать деревни, начиная от Балаганска (Буреть, Пономареву, Олонки, Усть-Балей и многие другие), а в ночь на 4 января 1870 вышла из берегов уже в самом Иркутске, да так, что основательно затопила не только его центр, но и Глазковское предместье на противоположном – левом – берегу.
Вот так, к примеру, описывал это наводнение священник Николо-Иннокентьевской церкви в Глазково С. К. Литвинцев.
Мы слышали, как, ещё до рассвета, когда колокольный звон в 4 часа утра возвещал о дне Воскресном и призывал верных в храмы к утрени, некоторые из жителей города испускали жалобные вопли: "спасите, помогите, погибаем!" Но у нас в то же время свои страдальцы искали людской помощи. …
С рассветом дневным трудно было поверить собственным глазам, не узнававшим вчерашних предметов. Когда пишущий сие вышел на берег, то взору представилась такая катастрофа: верхняя половина предместия вся уже залита была водою, а нижняя на всем протяжении своём по берегу усеяна была образовавшимися из нанесённого льда горками и пригорками. У дому мещанина И. Могилева образовалась такая ледяная гора, что с вершины её не трудно было подняться на балкон … Далее этого пункта проникнуть берегом уже не было никакой возможности; вода все ещё с шумом двигала лёд и выбрасывала его на берег, рвалась к домам — неудержимым потоком, готовым поглотить, как бы все существующее. …
Видели дома до окон замёрзшими в воде, которые и теперь стоят с закрытыми окнами и дверями. Видели, как в одном месте затопило почти до половины стоящий одиноко при повороте с берегу на кругобайкальскую дорогу питейный дом, прибило к входу в него большую лодку и к удивлению, так её поворотило, что другой бок ея лежал на самой кровле этого дома. В иных местах снесло заплоты, частоколы, поворотило и сломало ворота. …
Теперь всюду и на всем лежит глубокий отпечаток великого переворота, совершившегося пред нами в ясное и непререкаемое доказательство постигшего нас гнева Божия.
Ледостав на Ангаре регулярно доставлял неприятности иркутянам вплоть до строительства ГЭС, в последний раз наделав бед в январе 1952. В злосчастном 1870-м залило 218 домов, более тысячи жителей города оказались в очень затруднительном, учитывая тридцатиградусный мороз, положении. Именно после этого наводнения начали ежегодно возводить ледяной вал вдоль берега, достигавший порой длины в 16 километров.
С приходом весны начались экстремальные паводки: в мае река Лена с её притоками Киренгой и Витимом, а потом и Ангара, уносили дома, мельницы, бани, училища, почтовые станции и хозяйственные постройки, смывали уже засеянные поля и домашний скот.
Наконец, в июне пошли обильные дожди и «потекли» Саяны. С 22 июня реки Ия, Азей, Уда и Бирюса стали прибывать. Сначала медленно, а через три-четыре дня вода пошла «с неимоверной быстротою, валом».
В окрестностях Тулуна вода за 2,5 часа 25 июня залила московский тракт так, что партии крестьян, чинившей его как раз в этом месте (сейчас бы сказали «бригаде дорожников»), пришлось просто бежать, бросив весь свой скарб и инструменты. Были повалены телеграфные столбы, смыт чайный обоз кунгурского купца Губкина. Ворвавшись в Тулун, река унесла 7 домов, мельницу, винный склад, три моста, кладовые и амбары, погибло 170 голов крупного и мелкого скота. Общий ущерб составил порядка 78 тысяч рублей.
Но больше всего досталось Нижнеудинску. В ночь на 25 июня река Уда, поднявшись до отметки почти в 11 метров, уничтожила 21 дом из 60 в находящихся выше по течению деревнях Усть-Рубахино и Абалак, а к обеду практически смыла левобережную низменную часть самого города («Слободу»).
Люди спасались кто где мог.
К ночи на 25 число вода показалась решительно на всех улицах и окружила со всех сторон слободу, и не было уже возможности спасаться в домах, шли куда-нибудь в сторону, кроме некоторых успевших ранее выехать на свои ближние пашни, и то не многих, и мы живущие вблизи церкви семейств 20-ть по необходимости вынуждены были искать спасения в храме ... Наконец в 11 часов ночи 25 числа затопило и самый храм, воды в коем было от полу в поларшина (35 см.), от земли же более аршина. При таком необыкновенном и небывалом в Нижнеудинске явлении страх и трепет объял души всех. Крик и рыдание ищущих спасения сильно раздались в окрестностях прихода. Люди, не успевшие выехать, стекались кучами, оставляя все домохозяйство на волю Божию, где есть, на верхние этажи, а из обитателей низменных домов одни поднимались на крыши домов, другие оставались на печах, а некоторые были уносимы вместе с домами. Скот и птицы у многих оказались жертвою воды. Более половины слободского прихода лишились жилищ и всего имущества; а о погребах, подвалах и амбарах нечего и говорить, не осталось и знаков, все вымыло, вместе с огородами. Когда стекла вода, оказалось, что повредило самый храм, сделало осадку, омывши кругом фундамент
Были, конечно же, и примеры самоотверженности и героизма:
При наступлении опасности жители слободы удалились на возвышенное, лежащее за нею место и спасались частью в верхнем этаже общественного хлебного магазина, частью же (до 150 человек) в верхнем этаже дома мещанина Василия Озерова, давшего им у себя и приют и продовольствие. В это бедственное для жителей слободы время, г. Озеров заслужил общее одобрение и о подвигах его все отзывались с величайшей похвалой. Он очень много лично спас погибавших, являясь на помощь то на лодке, то на лошади, где быстрота течения препятствовала ходу лодки. Так, между прочим, он спас трёх детей от 6 до 9 лет, находившихся на крыше своего дома уже подмытого и начавшего колебаться. Несмотря на явную опасность, так как дом этот находился на линии самого бурного течения, г. Озеров подъехал к нему верхом на лошади и только принял к себе детей, как дом этот тотчас же с неимоверною быстротою понесло вниз по течению.
В результате водой унесено или полностью разрушено 165 и повреждено 19 домов из имевшихся в городе 450 (то есть 40 % жилого фонда), погибло 753 головы скота, а общий ущерб оценивался в 96 тысяч рублей без учёта стоимости надворных хозяйственных построек, изгородей и посевов.
Уничтожена береговая улица на расстоянии 150 саж., а ниже этого места вода вырыла поперёк улицы ров саж. в 15 длины, который и остался после наводнения наполненным водою; дома береговой улицы, лишившись почвы, одни остались как бы висящими в воздухе, другие провалились, снесены все заборы, отчего улицы потеряли своё очертание, а уцелевшие дома казались стоящими на огромной площади без всякого порядка; огороды смыты так, как будто их никогда и не было, местность слободы изрыта рвами и ямами; уничтожены все запасы продовольствия и много разного имущества и купеческих товаров; погибло 753 штуки разного скота.
Здесь же погибло два человека: отставной солдат Иван Старожилов, будучи в нетрезвом виде с вечера лёг спать на печь и, когда разрушило его дом, был унесён водою вместе с домом, а потом найден раздавленным разрушившимися потолком и печью. Другой, неизвестный человек, был найден мёртвым, полузарытым в песке.
Кроме этих случаев, ещё сиделец питейного дома крестьянин Осин, спасаясь на крыше своего дома, был унесён водою за две версты от города, где через три дня найден лишившимся от испуга рассудка.
Общий ущерб городу был оценён в 96 тысяч рублей без учёта стоимости надворных хозяйственных построек, изгородей и посевов.
Но и это был не конец. Ещё тем летом поднялись реки Бирюса, Зима и Белая, к счастью, без таких катастрофических последствий.
Часть II. О призрении.
Детальное описание наводнений с цифрами и подсчётом принесённых ими убытков было составлено губернским статистическим комитетом (были такие органы в системе управления Империей) и опубликовано в «Иркутских губернских ведомостях». Опубликовано в окончательном виде, что характерно, лишь в июле 1872 года. Неспешность вполне типичная для тех времён.
И тут мы подходим к довольно интересному сюжету. Потому что уже 1 августа 1870, то есть через месяц после нижнеудинской катастрофы, в том же официальном печатном органе появилась статья «Наводнения в Иркутской губернии в 1870 году», написанная скорее всего самим редактором «Ведомостей» и по совместительству начальником газетного стола П. Поповым.
Подчёркивая в подзаголовке, что материал «составлен по официальным источникам», автор тут же поясняет почему он вообще появился:
В устранение всяких излишних толков, преувеличений и неверных слухов, считаем необходимым сообщить те сведения о наводнениях, бывших ныне в Иркутской губернии, которые имеют официальное значение, и потому вернее рассказов, не имеющих иногда никакого основания.
То есть мы видим едва ли не первый в нашей региональной прессе образец разъяснительного «пресс-релиза» со стороны властей, имеющего своей целью борьбу со слухами.
Статья не просто излагает ход разрушений, обрушившихся на губернию за предыдущие полгода, но и содержит явные вкрапления свидетельств очевидцев (вроде приведённого выше рассказа о героизме господина Озерова), а также о действиях властей и общественности по ликвидации последствий стихии.
Надо отметить, что иркутский губернатор К.Н. Шелашников прибыл в Нижнеудинск очень оперативно – уже 28 июня – и первым делом отдал распоряжение открыть продажу хлеба из казённого запасного магазина (то есть со склада продовольственного НЗ), а также:
выдать в распоряжение городового старосты Мясникова 1000 пуд. хлеба заимообразно для раздачи беднейшим жителям слободы.
Но первой заботой было восстановление транспортного и телеграфного сообщения, что и было сделано уже 29 июня – через Уду навели переправу.
Телеграфное сообщение восстановлено тогда же, кроме местности между Тулуном и Шерагулом (ближе в Иркутску), где телеграфные столбы оказались подмытыми и повреждёнными и где на расстоянии 26 вёрст, передача телеграфных депеш производилась посредством почты или особых нарочных; в Шерагуле же была устроена телеграфная станция.
Об остальном «Ведомости» сообщали сухо-протокольно:
К облегчению участи пострадавших от наводнений, местным начальством были приняты своевременные меры, какими оно располагало.
Кроме того, по возвращении в Иркутск губернатор выразил благодарность коллежскому регистратору Ситникову – смотрителю нижнеудинского тюрьмы за то, что она находится «в отличном порядке во всех отношениях».
Но была ещё и общественность:
Местные иркутские граждане поспешили своими посильными пожертвованиями и, кроме того, ожидается разрешение на открытие повсеместной по Империи подписки в пособие пострадавшим; причём пожертвованные суммы предполагается передать в распоряжение особого комитета, на который и возложить обязанность по раздаче пособий и определению размера их нуждающимся.
Сведений о подписке, которую должен был одобрить лично государь-император, найти не удалось. Толи местные власти не решились тревожить столицу, толи уже в Санкт-Петербурге не сочли масштабы бедствия достаточными для того, чтобы принять участие в судьбе его жертв. В отличие, например, от помощи раненым на полях франко-прусской войны:
Но комитет всё же был создан. Об этом и о том, как были распределены пожертвования мы узнаём из отчёта, опубликованного в тех же "Иркутских губернских ведомостях" 19 декабря 1870 года.
Всего «иркутскими гражданами» было собрано 3005 рублей. Сумма, скажем прямо, не очень великая, если сравнить её с 96 тысячами, в которые оценивался ущерб (без учёта стоимости уничтоженных хозяйственных построек, изгородей и посевов). Более значительные – на порядок – пожертвования собирались в это же время, например, для помощи жителям города Енисейска, сгоревшего практически дотла 27 августа 1869 года.
Комитет создали местный, непосредственно в Нижнеудинске, из пяти человек. Председателем поставили окружного исправника Козаченко, членами – смотрителя училищ Седакова, протоиерея Бобровникова, городового старосту Михаила и купца Гаврила Мясниковых.
Сколько эта комиссия работала неизвестно, но к декабрю почти все средства были истрачены. Из первоначального списка пострадавших комитетом исключены:
люди с достаточными средствами и понёсшие от наводнения незначительные убытки, не имевшие существенного влияния на ухудшение их быта.
Всего пособие получили 117 человек.
Те, кто либо полностью лишился дома, либо те, чьи дома значительно пострадали (напомню, что всего таких домов было 184), составили чуть больше половины – 60 человек. Размеры помощи им колебались от 8 до 100 рублей.
Оставшиеся 57 человек – потерявшие движимое имущество (преимущественно скот) – получили в среднем по 20 рублей на душу.
Не знаю уж, сколько стоил дом, но средняя цена одной коровы в Иркутской губернии в том году составляла 25 рублей, овцы – 3 рубля 50 копеек.
============
В основном использованы следующие источники из электронной библиотеки «Хроники Приангарья»:
Литвинцев С. К. Наводнение в Гласковой // Иркутские епархиальные ведомости, 1870, № 8 (21 февр.), Стр. 87-90 прибавл.
П… Наводнения в Иркутской губернии в 1870 году // Иркутские губернские ведомости, 1870, № 31 (1 авг.), Стр. 7-8.
Наводнение в Нижнеудинской подгорной слободе // Иркутские епархиальные ведомости, 1870, № 31 (1 авг.), Стр. 405-406 прибавл.
[О деятельности Нижнеудинского комитета по оказанию помощи пострадавшим от наводнения] // Иркутские губернские ведомости, 1870г. № 51 (19 дек.), Стр. 9.
Отчёт секретаря Иркутского губернского статистического комитета о занятиях комитета в 1870 и 1871 гг. (Предъявленный в общем заседании Статистического Комитета 16 ч. февраля н. 1872 г.) // Иркутские губернские ведомости, 1872, № 90 (27 июля), Стр. 3-4; № 91 (29 июля), Стр. 3-4.