Мой по отцу дед Гриша был настоящим полковником и, выйдя в отставку, подарил мне настоящую пограничную фуражку, полковничьи погоны, полевую сумку и кобуру для пистолета Макарова. Не надо, думаю, говорить, что эти подарки были предметом зависти всех пацанов во дворе, а также моего троюродного брата Игоря. Хотя Игорь был на самом деле и вовсе не брат мне, а троюродный дядя, но так как он бы старше меня всего на два года, считалось, что мы братья. Каждое лето меня отправляли в деревню к по маме бабушке Лене. В то далекое лето 1978 года, по окончанию первого класса, я, как и всегда, проводил каникулы в деревне у бабушки. Лето принесло множество различных приключений, о некоторых из них я вам и расскажу.
****
Однажды в поселковом клубе показали один из самых любимых фильмов всех мальчишек – «Белое солнце пустыни». Надо ли говорить, что на следующий день все мальчишки поселка – как местные, так и приехавшие на лето – играли в басмачей и красноармейцев. Самой желанной ролью была роль героя - роль товарища Сухова. Быть Петрухой никто не хотел. Оно и понятно – Петруху убили, а быть убитым никто не желал.
Как-то раз солнечным утром, когда бабушка ушла на работу, я надел фуражку, нацепил полевую сумку и кобуру и пошел в святая-святых – в сарай. Надо сказать, что в том году мне исполнилось восемь лет. Сарай манил себя всякими диковинными вещами, весьма любопытными для любого восьмилетнего пацана: керосиновая лампа с колбой, небольшой якорь, дедовы удочки, капкан, разный инструмент, рыболовная сеть и много иного, чего память уже отказывается вытащить из свей глубины. Сарай был любимым местом для игр, а также в нем хранился мой велосипед.
Над входом в сарай было маленькое окошко, откуда можно было обозревать дорогу, ведущую к сараю, и дальше – мимо чужих сараев, через луга и рощи к Большой речке, куда мы с пацанами ходили купаться и ловить раков. Я забрался на хлипкий чердак сарая, представлявший собой просто жердевой настил для хранения весьма нетяжелых предметов. Возле окошка я постелил матрас, взятый с кровати, стоявшей в сарае, где дед Саша иногда спал в теплое время года, когда употреблял горячительных напитков больше, чем следует. На матрас положил полевую сумку с лежащим в ней кульком пряников: еще с детства я прекрасно понимал, что война – войной, а обед – по расписанию. И тут, глянув в окошко, я увидел Игоря, спешащего ко мне и тащащего с собой пулемет.
Пулемет!
Практически настоящий пулемет системы Максима: в натуральную величину, отлитый из красной пластмассы с желтыми пластмассовыми же колесами – это было супер! Пулемет мы затащили на чердак сарая и выставили его в окошко - обозревать подступы к нашему убежищу. Затем мы «расстреляли» нескольких «врагов», что спешили куда-то по своим делам, даже не подозревая о том, что они являются коварными врагами, и что они уже убиты меткой пулеметной очередью.
Затем мы решили поиграть в товарища Сухова. Вот тут и встал главный вопрос – кто же будет товарищем Суховым, а кто – Петрухой. Я, конечно же, уверял, что именно я и должен быть Суховым, мотивируя тем, что у меня есть настоящая фуражка и настоящая кобура, подвешенная на каком-то ремешке. Игорь же уверял меня, что именно он должен быть Суховым, так как он старше, и у него есть не менее настоящий пулемет. После недолгих препирательств мы пришли к компромиссу – мы оба будем товарищами Суховыми! И вот, два товарища Сухова приступили к ликвидации басмачей, подло пробравшихся на территорию сарая и прилегающих к нему огородов.
Тут мы и увидели Маринку.
Маринка – ей было лет семь - была городской девчонкой, приехавшей в поселок на лето к своей бабушке. Маринка расхаживала на своем огороде средь кустов смородины в белом платьице и было видно, что ей весьма скучно. Тут у нас со вторым товарищем Суховым и возникла идея.
Гюльчатай! Ну как же так – мы играем в товарищей Суховых, а своей Гюльчатай у нас нет. И решили мы позвать Маринку к нам в игру. Мы подкатили к Маринке и предложили ей поиграть с нами в игру – стать нашей Гюльчатай, а иначе мы захватим её в плен, как вражеского лазутчика и закроем в погребе. Несмелые отказы Маринки стать нашей Гюльчатай были куплены обещанием подарить ей целую фуражку спелой и сочной клубники, сорванной тут же на моем огороде. Ну, как моем – на огороде моей бабушки, но ведь это же мой огород, не так ли?
Нарвав клубники, мы привели Маринку в ограду сарая, посадили ее на какой-то ящик и, вручив Маринке фуражку полную клубники, нарекли ее Гюльчатай. Наша Гюльчатай неспешно поедала клубнику и наблюдала за тем, как вокруг неё с криками «Тах-тах! Ты убит!» бегали два товарища Сухова. Наконец клубника закончилась и Маринка объявила нам, что быть Гюльчатай ей скучно и что она пойдет домой.
Тогда второй товарищ Сухов возразил, что так нечестно, что клубнику надо отработать, и что какая может быть Гюльчатай без паранджи! С этими словами он тут же надел на голову нашей Гюльчатай мешок из-под картошки, что сушился на заборе. Гюльчатай на несколько секунд замерла от неожиданности, а потом вдруг зачихала и резко сорвала с себя паранджу-мешок.
Если бы вы её увидели в тот момент – вы бы точно умерли со смеху! Мы, со вторым товарищем Суховым, просто катались по земле, надрываясь от смеха и держась за животы. Маринка представляла собой весьма смешное зрелище – в сером грязном платье, чумазая от пыли и с кучкой земли на макушке. До сих пор не понимаю – что ей не понравилось, ведь это было действительно смешно!
В общем, Гюльчатай-Маринка обиделась на нас, наговорила нам всяких глупостей, что мы дураки и не лечимся, и, пообещав все рассказать своей бабушке, убежала от нас.
И тут Игорь нашел на земле 20 копеек. Продолжение следует..
Источник фото: http://horoshomall.ru/about/photo/9_maya_v_trts_galereya_novosibirsk_/