После 40 лет внезапно и резко полезла седина. Да не отдельными скромными волосками, которые выдрал и забыл, а целыми предательскими прядями, вот она, вот она твоя старость, любуйся, бойся.
Господи, ну какая старость, я и повзрослеть-то сумела кое-как, недавно только, а уж постареть, мне кажется, совсем не смогу. Ну, может годам к ста только, раньше не управлюсь.
Я свой цвет волос начала носить, когда погодков рожала, знаете, там не до краски было совсем, года четыре подряд, а потом оказалось, что у меня красивый каштановый цвет с синеватым отливом, я давно его не видела, привет. Мне всегда казалось, что он серый, скучный такой, мышастый, вот я и красила волосы в яркий рыжий. Очень мне хотелось быть рыжей, классной, такой огонь-девкой, но вот цвет волос был неподходящий.
А теперь мне нравится мой цвет, и я себе внезапно тоже нравлюсь, потому что, знаете, обычно что-нибудь да не так – то нос большой, то рот маленький, то целлюлит на попе, то прыщи на лице, то слишком чувствительная, то слишком агрессивная, то шибко умная, то наоборот. А теперь вот еще седина. И морщины на лбу начинаются. И в троллейбусе кондукторши, когда видят мой ученический проездной билет (да, студентам колледжей выдают даже не студенческие, а ученические проездные) странно так на меня смотрят, а пару раз даже скандалили, что я аферистка, хотя там, на проездном – моя фотография, не намухлюешь особенно-то.
И божественный стилист, которому я доверяю свою голову, делает такое, знаете, лицо, кривое немного, мол, пора бы уже вот это безобразие спрятать, хотя в прошлый раз, в прошлом году, говорил, что еще незаметно и так сойдет. И муж говорит: ну что ты паришься – покрась, да и все.
Когда мы показывали свои зарисовки в колледже, нас заставляли думать маркетингово – вот, мол, вы рисуете свою коллекцию, а для кого вы ее рисуете? Кто эти женщины, чем занимаются, сколько им лет, зачем они это одели вообще? Ну, все, конечно, рисовали для молодых, творческих, креативных, светских и успешных. Вобщем, для себя.
А я каждый раз терялась на этом вопросе, хоть я и маркетолог со стажем. Для какого возраста? Ээээээ… мнээээ… Ну это не молодежные вещи, да. Но и не для сорокалетних теток. Хотя, стоп-стоп. Я же сама сорокалетняя тетка? Как же так? Как же так вышло?
Ну, я-то не тетка, нет, я еще не такая. Я еще, положим, ничего. А вот наверное в пятьдесят… Хотя, подождите, пятьдесят это уже слишком скоро… Тогда, ладно, пускай в шестьдесят. В шестьдесят будет старость, это еще далеко.
- Знаете, - отвечаю раздумчиво, - мне кажется, эта одежда не очень привязана к возрасту. Я бы сформулировала так – это коллекция для взрослых женщин. Но, и те, что помоложе, ну, помоложе взрослых, тоже могли бы ее носить. Ну и постарше наверное, тоже могли бы, почему нет.
Знаю, что с точки зрения маркетинга это звучит как-то безграмотно и жалко – пол, возраст, доход, род занятий – важные, основные характеристики целевой аудитории. А тут ты, маркетолог со стажем, плывешь, как девочка.
Но стоя тогда у доски и пытаясь осознать – для кого же я рисую свои платья, я вдруг подумала, что не такие уж они может быть и важные, эти характеристики. Может быть, теперь важнее совсем другие какие-то вещи? Что возраст уже давно не определяет - кто мы такие и как живем, или определяет, но по-другому, непривычным каким-то образом. Кто же мы такие – нынешние сорокалетние женщины? Мне кажется, «вы нас даже не представляете». Впрочем, возможно, мы и сами себя еще плохо представляем.
Совершенно очевидно только, что мы не собираемся превращаться в теток. И в бабок. И вообще как-то не очень собираемся стареть. Но и бегать от своего возраста – тоже глупо.
Переживать из-за морщин, из-за меняющейся фигуры, скрывать и врать про годы кажется жалким и смешным. Как будто возраст делает тебя хуже. Как будто ты стесняешься быть собой.
Я хочу носить свой возраст открыто и гордо - как медаль. Пускай будет так: годы красят женщину. Делают умнее, сильнее, опытней, интереснее. И черт, с ней, с сединой. Не буду закрашивать.
Автор: Юлия Шляхова, дизайнер и идеолог марки "Барышня и Хулиган"