Когда я переехала в Зальцбург, то первым, что мне бросилось в глаза, было благосостояние местных жителей. Второе, на что я обратила внимание, - некоторая ограниченность благосостоятельных местных жителей.
Нет, они не глупые. Просто они не запариваются: пьют, едят, раз в год ездят в отпуск. Это у нас даже опустившиеся ниже плинтуса алкоголики в рванье после первой будут страстно и с воодушевлением дискутировать о еврейском вопросе.
Не знаю. Может быть, я загордилась, что прочитала в своей жизни больше пяти книг, но среди австрийцев у меня друзей нет. Мне просто не о чем с ними говорить.
Они любят в массе своей беседовать о вкусовых предпочтениях в еде и о пищеварении. Меня еда и раньше мало интересовала, а сейчас когда я отъелась и опустила живот, и того меньше.
В общем, я ушла во внутреннюю эмиграцию. По душам я говорю со своими соотечественницами, а чтоб не забыть немецкий, читаю Цвейга.
Всякие празднества, на которых местные жители представлены в концентрированном виде, мною тщательно избегаются.
Такое количество сытых, довольных и ничем не озабоченных людей повергает меня в депрессию, глубина которой сравнима лишь с глубиной пивной бочки знаменитой пивоварни "Stiegl".
Ограниченность эта касается и отношений полов. В Зальцбурге, находящемся в центре Европы, до сих пор доминирует средневековое убеждение, что курица не птица, а женщина - не человек.
Даже те индивиды, которые изредка совершают великий кухонный подвиг в виде забрасывания грязных тарелок в посудомойку, в глубине души уверены, что это женская работа, а они рыцари без страха (перед ужасной опасностью прослыть подкаблучником) и упрека (а че сама? ты ж целый день дома!).
Вот любопытная сцена для с участием "слабого" и "сильного" пола, которую мне случилось наблюдать недавно на озере.
Накупавшись в прохладных водах Mondsee, мы с сыном решили закусить картошкой фри. Пошли в кафе, сели за последний свободный стол. Я сделала заказ и стояла возле стола в ожидании выдачи. Неподалеку терся отвратительного вида мужик с чуть ли не до колен отвисшим брюхом. Ему было явно пофиг, что мы его опередили.
Бл-дь, неужели он к нам сейчас подсядет?, запаниковала я. Брюхан был не один. Рядом с ним стояла вторая половина с примерно таким же строением тела. На довольно миловидную женщину с кротким выражением лица лился неиссякаемый поток брани.
Я еще больше испугалась. Но этому суждено было свершиться: они сели за наш стол. Я прокляла и этот день, и эту картошку с кетчупом. От аппетита не осталось и следа. В отчаянии озираясь по сторонам, я пыталась найти спасение в виде пустого стола.
Увы!
Влюбленная парочка в это время начала изучать меню. Мужик продолжал костить подругу. Наконец, они определились с выбором желаемого лакомства. После чего австрийский джентльмен отправил подругу к кассе.
И действительно: зря, что ли, брал ее с собой?
Подруга вернулась. Я принялась за картошку, стараясь есть, как можно незаметнее и тише, чтобы не дай богиня этот неандерталец со мной не заговорил.
Прозвучал номер их заказа.
А ну галопом к кассе! – скомандовал сурово суровый мужик.
Покорная молчиженщина встала и пошла.
А мы, доев и захватив купальные пожитки, галопом отправились к выходу, чтобы успеть на автобус.
В тот вечер я уснула счастливая: ах, как хорошо, что у меня совсем нет мужика!