Драма лютого датчанина, которого отторгла аристократия Мадрида.
Моя первая любовь – не одноклассница и не дочь маминой подруги. Моя первая любовь – Дания, мы познакомились в 2002 году на чемпионате мира в Японии и Корее. Это там рыдали надежды нации Сычев и Кержаков, как в июне 2017-го этим же занимался Смолов. Это там за голевым рекордом Роналдо погнался Мирослав Клозе. Это там мокли подмышки голубой рубашки Хосе Антонио Камачо от судейского беспредела Кореи с Испанией. Это там чемпионы мира французы страдали от запора и завершили группу на последнем месте.
Еще не совсем лысого Зидана и его друзей обработали в том числе датчане – 2:0 против фаворитов ЧМ укрепили наши чувства, но влюбился я с первого взгляда. Дания – Уругвай – мой первый футбольный матч с полным погружением в происходящее. Почему выбрал Данию – история умалчивает. Возможно, потому что родился за пару месяцев до Евро-1992 и неосознанно пережил главную радость жизни.
Во дворе никто больше не топил за викингов, и очень зря. Дания-2002 – концептуальная команда, как сейчас Исландия, но гораздо более драйвовая и статусная. Дания-2002 – микс из опытнейших мужчин нордической внешности и пропитанных газолином пацанов, которые мчались под радарами топ-клубов. В «Милане» уже рубились Томас Хельвег и Мартин Лаурсен, в «Милан» переходил культовый страйкер Йон-Даль Томассон, хотя больше всего я угорал по вингерам. Мортен Ольсен точно что-то вкалывал Йесперу Гронкьеру и Деннису Роммедалю: парни так интенсивно высекали бутсами газон, что на их флангах можно было добывать огонь.
Но в семье не без урода. В случае Дании уродов было два: стареющий мясник Стиг Тёфтинг и его наследник Томас Гравесен, больше известный по прозвищам Псих, Могила, Гробокоп или Безголовый цыпленок. Если Тёфтинг в сборной – школа Томаса, то его университет – Пол Гаскойн в «Эвертоне». Правильно говорят: человека делает его окружение. Бонусом к этому набору добавлялась прическа, которой нет, и грубые черты лица – если у водителя какого-нибудь Uber вместо авы стояло фото Гравесена, вы бы срочно отменили подачу такси. Тот случай, когда о человеке стоит судить по внешности.
В 2005 году я открыл «Мой футбол» и прочитал новость, которая ударила в челюсть примерно так же агрессивно, как подкаты Гравесена косили врагов Гравесена. Томас – в «Реале». За 3,4 миллиона евро. Чувства смешанные: с одной стороны, очень круто – герой Дании, моей Дании, в одной тусовке с Бекхэмом, Зиданом, Фигу, Роналдо и Раулем. С другой – какого черта вообще происходит? Где Гравесен и где «Реал»?
В клуб, где Фло Перес лично устраивает фейс-контроль, попал лысый нравоучительный бугай без статуса селебрити. Принц асексуальности в самой гламурной точке вселенной. Томас в Мадриде – это как Игорь Денисов, который записался на стрижку в парикмахерскую Криштиану Роналду. Это как Александр Гацкан, засветившийся на шампанской вечеринке Кокорина и Мамаева на Лазурном берегу. Это как тату-рукава на банках Владимира Дядюна. Это – несовместимо.
За Гравесена в «Реале» я переживал больше, чем за трояк по физике за задачу про «двигались навстречу друг другу». Причем переживал не столько за самого Томаса, сколько за то, как он распорядится шансом. Человеку, который на тренировке светил гениталиями перед фотографами, – да, уроки Гаскойна не прошли напрасно – ничего не страшно. Датский верзила в одиночку раскрошит самую звездную команду мира, и вот это тревожило. Тревожило, что шанс, который не получили ни Томассон, ни Гронкьер, Гравесен как посол датской нации в «галактикос» спустит в фановую трубу.
Так и произошло. Сначала все было хорошо: Томас вцепился за возможность, выбил место в основе и подорвал культ Клода Макелеле. Мужчина стелился в подкатах, отрывал мяч с ногами и изобрел финт «Гравинья», который поражал не столько эстетикой, сколько суровостью. На фоне музейной притягательности «Реала» брутальный Гравесен смотрелся сумасшедшим дядюшкой, которого стеснялись все родственники.
Человек, который не выиграл ни одного трофея, на пальцах объяснял мастодонтам с плакатов тинейджеров правила игры. Испанские телевизионщики снимали, как Томас спорит с Зизу, как учит жизни Серхио Рамоса, как косо на него смотрит Дэвид Бекхэм, и высмеивали манеры датчанина в комедийных шоу. Все закончилось очень по-гравесеновски: Томас отвалил леща Робиньо на тренировке при Фабио Капелло и ушел прочь.
Позже Псих объяснил педагогические замашки так: «Когда они хотят играть, то делать это вместе с ними одно удовольствие. Но иногда команда делилась на части, потому что горбатились только трое из 11. Когда ты суперзвезда и зарабатываешь больше всех, ты должен лезть на амбразуры. Но порой они вели себя как дерьмо».
Цитата Томаса идеально иллюстрирует внешнее впечатление от «Реала» середины нулевых – фантастические исполнители, но слишком сытые, чтобы искать мотивацию для свежих больших титулов. История Гравесена такая повседневная: человек нового формата не вписался в обжитый коллектив, хотя был ли в том «Реале» коллектив – уже другой вопрос.
Независимо от жильности твоего бицепса нельзя сломать систему в одиночку: надо либо принести эго в жертву и искать компромисс, либо скорее валить – где-то точно есть такая система, которую не нужно ломать. Карьера Томаса Гравесена донесла до меня эту мораль чуть раньше, чем Александр Чацкий в «Горе от ума» на уроке литературы.