Звонок в дверь, на площадке молодая, не больше 23 лет, девушка. -Здравствуй папа, я Надя, твоя дочь, я войду? Ошеломленный, я посторонился пропуская ее в прихожую, поставила на пол небольшой чемоданчик, заглянула в комнату, затем в другую, повернулась лицом ко мне. Засмеялась, ну и вид у тебя папка, ты бы со стороны на себя посмотрел. Наконец я начал приходить в себя. -Ты кто? С чего ты взяла, что ты моя дочь? -Папка, я пока искала тебя, даже не обедала, покорми, если есть чем, за столом и поговорим. Вот девка, не дает опомниться, подумал я приглашая ее на кухню. Вошла, по хозяйски открыла холодильник. -Ты ведь не ужинал, давай что нибудь приготовлю, у тебя сыр, колбаса есть, рожки или вермишель имеются? Нет, она уже хозяйничает. -Рожки есть. Еще тушенка есть. -Вот и хорошо, рожки с тушенкой и сыром -класс! Сейчас, руки помою и все приготовлю. Заодно и поговорим. Пока она мыла руки, я начал приходить в себя. А ведь она похожа на меня, нос не мой, у меня прямой с горбинкой, у нее вздернутый. Даже родинка над верхней губой, как у меня, как я, русая, ямочка на подбородке. -Ну, начинай пытать, что тебе рассказать? О маме сначала пожалуй. Зовут ее Ольга Николаевна Чуева, болела она долго, умерла два года назад. Я ведь о тебе ничего не знала, уже после смерти мамы, соседка отдала мне конверт, а там записка от мамы. "Твой отец Ковалев Владимир Сергеевич, 23 декабря 1962 г. рожд. Жил," ну вообщем указан твой город. Меня на практику сюда направили, вот, думаю, а почему бы отца не разыскать. На Оль мне везло, были у меня Оли и не одна, но фамилия ее матери мне не о чем не говорила. Может по мужу? -Мама никогда замужем не была, а тебя вспоминала часто. -У тебя фото ее есть? -В сумочке смартфон, принеси, я ее в прихожей оставила. Вглядываюсь в фото уже не молодой женщины, нет, я не знаю ее, я никогда не видел ее. -А более ранних фотографий у тебя нет? На этой я ее не узнаю. -Есть конечно, в альбоме, но он дома. Ну, все готово, давай есть. Ой, у тебя заварочный чайничек, терпеть не могу чай в пакетиках, заварим? Я тоже не любил чай в пакетиках, кто знает, чего туда кладут. Однако, даже чай пьет как я, по старинке. -Пап, можно, я у тебя переночую, поздно уже, завтра на работу, где-то и ночевать надо, на вокзал, как-то неудобно. Завтра постараюсь снять комнату. Мне еще три месяца здесь жить. -Диван устроит? Ну если устроит, держи чистое постельное, устраивайся, а я в другой комнате лягу. Пока она стелила постель, я разглядывал ее, неужели, это моя дочь? Внешнее сходство есть, знает мою фамилию, имя, даже год и месяц рождения, откуда? В социальных сетях моей странички нет, при желании можно конечно узнать, но зачем? -Можно, я душ приму? Неожиданно, как-то робко, спросила она. -Можно конечно, ванна знаешь где. Пока она плескалась в ванной, я открыл ее сумочку, достал паспорт, Чуева Надежда Михайловна, так, отчество не мое. Ладно, спросим позже. Спал плохо, не давали покоя мысли, я совершенно был уверен, что не знал Олю Чуеву. Надя же, ничего не знала о том, где мы познакомились с ее мамой, сколько встречались. Встал утром разбитый и раздраженный. Надя была уже на ногах, постель свернута из кухни вкусно пахло. -Я вчерашние рожки разогрела, и колбасы поджарила, сама уже поела, пора собираться на работу. Будем прощаться? -Подожди, успеем проститься, не ищи квартиру, держи ключ, вдруг раньше меня придешь с работы. Заулыбалась, подбежала, чмокнула в щеку. -Папка! Спасибо! Я тебя не стесню. Мне было приятно, но в то, что это моя дочь, я не верил. Поживем, посмотрим, во что это все выльется. На работе все валилось из рук, приятель мой, Павел, не вытерпел. -Володя, что-то с тобой происходит, никак у тебя дама появилась? -Угадал, дама, дочь у меня нашлась. Рассказал ему все, как есть. -Слушай, пригласи меня в гости, посмотрим, подумаем, две головы, лучше, чем одна. Позвонил он жене, сказал, что немного задержится, взяли по пути бутылочку. Надя была уже дома, с кухни опять аппетитно пахло, подбежала, чмокнула в щеку. Павел с интересом разглядывал ее. -Это мой приятель, Павел Андреевич, мы посидим с ним немного. -Очень приятно Павел Андреевич, у нас сегодня жаренная картошка и свиная поджарка, мойте руки и за стол. Взяла из моих рук бутылку. -Ну вот, посмотрю, какой ты пьяный. Хорошо будешь себя вести? Сидели недолго, позвонила Пашкина жена, он засобирался. -Проводи меня, покурим на улице, а пока давай еще на дорожку. Выпили, вышли на улицу, Павел остановился на крыльце. -Ну и чего ты сомневаешься? Она же, твоя копия, приветливая и хозяйка хорошая. С тебя же взять нечего, для чего ей комедию ломать? -Ну не помню я ее мать, не знаю я ее. Не может быть такого. -Вовка, я тоже не всех своих помню,- засмеялся и добавил, - а она мне понравилась. Вернулся домой, Надя встретила в прихожей. -Пойдем в комнату, посидим, мне так хочется побыть с тобой, пошептаться, не включай свет, так лучше. Знаешь папка, как мне тебя не хватало, у нас девчонка во дворе была, Люська, вот гуляем мы с ней у дома и отец ее с работы возвращается, подхватит ее на руки, вверх подбрасывает, а Люська визжит от счастья. Как я ей завидовала. Я часто представляла, как ты приезжаешь к нам, берешь меня на руки, а ты все не ехал. Я вдруг почувствовал, как начала рушиться стена недоверия, обнял ее, она доверчиво уткнулась лицом мне в шею. -Надя, я ведь ничего не знал о тебе, если бы я знал... -Папка, да разве я тебя в чем-то виню? Я так счастлива папка, что нашла тебя. Ладно, завтра на работу, пошли спать. Шли дни за днями, не могу сказать, что у меня не осталось сомнений, но я был счастлив, как я раньше обходился без нее? Как обычно, вернулся с работы, дверь не на защелке, закрыта на два оборота, значит Надя задерживается. Готовить не хотелось, разбаловала меня дочка. Жду, уже восемь вечера, а ее все нет. Звоню, трубку не берет. Девять часов, ее нет, опять звоню, не берет трубку. Что такое, начинаю паниковать, звонить на скорую? Нет, подожду еще, набираю ее номер, вызова идут, трубку не берет. Беру сигареты, выбегаю на улицу, нервно курю. Что-то случилось. Подъезжает такси, из него выходит она, меня не видит, быстро идет к подъезду, сталкивается со мной, вздрагивает. -Папка! Ты что тут делаешь? Ты меня ждешь? -Дочка, ты с ума решила меня свести? Я уже искать тебя хотел начать. Больницы обзванивать. Почему трубку не берешь? -Папка, как ты меня назвал? Папка, повтори еще раз, ну папка. -Как я тебя назвал? Ну, дочка, как я тебя еще мог назвать? -Папка, ты в первый раз назвал меня дочкой, ты никогда меня так не называл. Папка, прости меня, у нашей сотрудницы сегодня день рождения, она стол накрыла, посидели у нее. Телефон я не слышала, он в прихожей в сумочке был. Папка, не сердись. Я не сердился, я был счастлив.
С этого вечера все изменилось, я больше не сомневался - это моя дочь, моя дочурка, мы садились в темноте на диван, она что-то рассказывала мне о маме, о детстве, я слушал, что-то спрашивал, отчество оказывается ей дали по деду, она не знала почему ее мать так сделала, да разве это было так важно. Временами мне казалось, что она хочет мне что-то сказать, в чем -то сознаться, но не решается, я не торопил ее.
Все рухнуло внезапно, я пришел с работы, дверь на защелке, значит дочка дома, но ее не было, не висел на вешалке ее плащ, дома стояла тишина, она не бросилась, как обычно, мне на шею, но самое страшное - из прихожей исчез ее чемодан. у меня все похолодело внутри. Прошел в комнату, на столе ключ, листок бумаги, а там: "Владимир Сергеевич, простите меня, но я не ваша дочь. Вы были в поликлинике, флиртовали с девушкой в регистратуре, назвали свою фамилию, имя отчество и даже адрес и пригласили в гости на день рождения 23 декабря. Я там проходила практику. Я смотрела на вас, вы так похожи на моего отца, у нас дома есть его фото, сначала я подумала, что вы, это он, но когда услышала ваше имя, поняла, что ошиблась. На меня вдруг что-то накатило, вот такие, наделают детей а потом в кусты. План в голове созрел мгновенно. Я уточнила у регистраторши, когда была заведена ваша карточка, оказалось намного раньше моего дня рождения, значит вы всегда проживали в этом городе. Я только не знала, женаты ли вы, на женатого вы не походили. Что было дальше, вы знаете." А ниже, крупным неровным почерком: "Папка, прости меня дуру". Я не поверил не одному ее слову, зачем она так поступает, ведь так все было хорошо, но постепенно до меня начало доходить, - это правда, именно это она хотела мне рассказать, но не решилась. Нет! Неправда, она моя дочь, я вдруг почувствовал, что мир рушится, я не смогу больше жить. Схватил в холодильнике недопитую с Павлом бутылку, выпил прямо из горлышка. Легче не стало. Надо бежать на вокзал, может еще успею, может еще не уехала. Хотя, что я, есть же телефон, надо позвонить. Звонок в дверь, она! Открываю, сосед, просит несколько сигарет, достаю пачку, отдаю, захлопываю дверь. Телефон в плаще, опять звонок, ну что еще ему, спичек что ли. На площадке стоит она! Потерянная, испугано смотрит, глаза наполняются слезами. -Папка, прости меня, я не смогла так уехать. Прости папка, родной мой. Я шагнул к ней, прижал к себе вздрагивающую от рыданий. -Доченька, никогда больше так не делай, доченька. Мне было больно, очень больно.