Байка как не нужно корову доить
Ольга, я поеду к куме съезжу, может уже не поспею к вечерней дойке. Ты Зорьку встреть, вымой и подои. Если, что тётя Маруся тебе поможет, - и свекровь, скрипнув калиткой, с чувством легкости в ногах от того, что можно хоть на время отдохнуть от ежедневных рутинных дел, лёгкой кавалерийской рысцой припустила на остановку.
- Да, это же не сложно, - думала невестка, - подумаешь корову подоить! Это же не Шекспира в оригинале читать! Фи, корову подоить... - но почему-то под ложечкой сосало.
День прошёл незаметно. Ягоды крыжовника, морковка с грядки, свежий горох, запах сена и похрапывание борова из стайки - все это делало деревенскую жизнь в Ольгиных глазах лёгкой и цветной, как радуга. И все бы хорошо, да только тонюсенькой иглой, в самое сердце кололо смутное беспокойство. Отогнав тревогу, молодой, талантливый филолог перешла от дегустации бобовых, в виде гороха, к истреблению-употреблению корнеплодов, в виде редиса. Эх, жизнь! Красота...
Солнышко стало клониться к соседскому забору, дневной зной ушёл и пришла долгожданная прохлада,
с капустных грядок стал подниматься лёгкий пар. А за воротами, на улице, разворачивалось целое представление. Началось все издалека. Сначала стали слышны крики деревенских мальчишек и ружейные выстрелы. Через минуту стало ясно, что это не ружья, а звуки от бичей пастухов. А вместо паровозных гудков мычат недоенные коровы, которые таким образом оповещают своих хозяюшек о скором вечернем моционе. Ольга, запнувшись об ведро и чертыхнувшись типа: «Твою же мать! Все прогнило в Датском королевстве,» не даром ведь, филолог лингвист, побежала встречать Зорьку. Плохо, что до этого судного дня знакома она с ней не была, и в «лицо» корову тоже не знала, но свекровь сказала: «Не переживай, животина она не блудливая, сама дорогу домой найдёт». Это в какой-то мере успокаивало и Ольга,
отворив калитку, стала ждать. Перед глазами проносились картинки африканской саванны, когда стадо бизонов бежит на водопой. Огромные парнокопытные, с нежными именами: Зорька, Ласточка, Ночка и прочими умышленно уменьшительно ласкательными именами, непрерывно издавали звуки воздушной тревоги, волочили огромные вымя по земле и застревали боками между заборов. Вся эта вакханалия катилась прямо на Ольгу. Облако пыли, как смерч на диком западе, приближалось все ближе и ближе.
От грандиозности и торжества происходящего молодая девушка в удивлении широко открыла рот и
глаза. Как вдруг от этой процессии отделяется что-то слоноподобное и ужасное, и движется на бедную девушку. Хорошо, что в молодом девичьем теле сработали инстинкты самосохранения и девушка вовремя отпрыгнула с пути следования локомотива. Зорька, грациозно ободрав бока о калитку, приветственно помычав, совершенно миролюбиво прошла в свою стайку, а Ольга так ещё и стояла около минуты с открытым ртом от удивления. Было страшно, но свекровь страшнее, и заветы её непоколебимы. Хоть умри, но исполни. «Все прогнило в Датском королевстве, и Гамлет ваш шарамыжник в третьем поколении»: с такими нелегкими мыслями лингвист-филолог отправилась в стайку. Миролюбивое животное стояло на своём обычном месте, занимая две трети пространства, и мирно ждало вечерней процедуры.
«Помыть же надо!» - вспомнила Ольга и побежала за тёплой водой и тряпкой. Найдя чистое ведро, губку, шампунь Оля снова вернулась в стайку. Зорька оставалась на своём месте и приветливо махала хвостом. «Хвост! Свекровь наказывала хвост привязать!» - и опять убежала, уже искать веревку. Найдя её и выполнив приготовления, разложив предметы экзекуции на платке перед коровой и привязав один конец веревки к хвосту, второй решила привязать к забору. Сделала несколько шагов
и остановилась. Нет хода. Веревка натянута как струна, хвост натянут как струна, а каких-то десяти сантиметров не хватает. Опять вспомнив Гамлета и всех датчан во всех поколениях, Ольга пошла к другой стороне. Та же история. Так с веревкой на плече, натянутой до предела, с задранным коровьим хвостом, Оля диагоналями нарезала внутристаечное пространство. Зорька начала томно мычать, и недвусмысленно поглядывать на Олю. Вдруг корова шагнула в сторону и девушке удалось наконец справиться с хвостом. Получилось подобие туго натянутой веревки, на которой сушат белье. Выдохнув и утерев пот со лба, решила приступить к водным процедурам. В тёплой водичке развела шампунь, и начав с рогов, приступила к купанию. Довольное животное такого блаженства не испытывало никогда. Пена пенится, губка мылит, скребок скребёт по бокам и чешет, водичка плещется, все спорится и ладится, и надо же было в этот момент зайти соседке...
- Чей-те ты делашь? - удивилась тётя Маруся
- Так мама сказала корову подоить и обмыть перед этим, - не поняла соседкиного удивления Ольга. Спазм сначала схватил низ живота, затем перебрался к солнечному сплетению, затем в гортань, в ротовую полость и смех вырвался наружу. У тети Маруси текли слезы из глаз и сотрясалась грудная клетка, а с боку на неё смотрели две пары одинаковых по размеру удивленных глаз.
- А это что? - спрашивала тётя Маруся, показывая на привязанный хвост, на котором висело полотенце, - Под хвостом мыть собралась? - очередной приступ смеха согнул женщину, - Эх, городские! Смотри как надо. - Соседка отвязала хвост, разделила кончик на две половинки и привязала корове к ноге. Взяла тряпицу и ополоснула вымя. Тут же перевернула ведро, села и в чистое ведерко ловкими пальцами подоила корову. «Твою ж Данию» - подумала Оля и с ведром парного молока побрела домой. А Зорька долго ей смотрела вслед влюблёнными глазами, мечтая ещё раз пережить такую дойку.
