Собирались, традиционно, вечером, ближе к 7 часам, на обычном месте. Слегка расчищенный небольшой пятачок за заколоченным и полуразваленным деревенским клубом предоставлял все необходимые удобства. Доска на битых кирпичах, покрышка от трактора, ржавые качели, березовый пень и выдранное с корнем кресло из микроавтобуса – все было на своих местах. Ван Дизель прибыл первым, не раздумывая плюхнулся на качели и поёрзывая на мелковатом для него сидении нетерпеливо крутил головой.
В течение 5 минут подтянулись все остальные члены клуба – Зевс, Дракула, Мамай, Автоген, Архимед и Геродот. Зевс со вкусом расположился в председательском кресле, добрым словом поминая неизвестный автомобиль, оказавшийся склонным к жертвоприношениям. Остальные расположились на свободных местах в соответствии с настроением собственных ягодиц и предоставленными возможностями. Председатель с легкой гордостью оглядел этих, несомненно, достойных людей и пару раз кашлянув для солидности, вполголоса произнес: «Начнем, пожалуй». Члены клуба, с разной степенью оперативности, извлекли из недр одеяний флакончики темного стекла в количестве двух штук на каждого и продемонстрировали их председателю и ближайшему соклубнику. Мера была совершенно необходимая, так как были уже попытки просочиться на заседание с фальшивым продуктом, а целостность крышечки служила гарантией подлинности напитка. Без двух полноценных флакончиков настойки боярышника объемом 100 мл. на заседание не пускали.
Клуб не был закрытым, присутствовать мог любой желающий, но только при предъявлении входного билета. 2 пузырька боярки. И точка. Причины были простыми и понятными. Ибо нефиг смотреть на товарищей жадными глазами, громко сглатывать и обременять их неуместными просьбами типа «оставь глоточек». В общем, любые халявщики изгонялись заранее.
«Заседание объявляю открытым» - сообщил народу Зевс. Члены клуба заелозили и закурили. Ван Дизель, давно ожидавший этого момента, вскочил. Дружеские взоры устремились в его сторону.
«Я седня в гараже када колупался, слыхал по радио говорят, мол, теперича ругаться нельзя в сторону этих служащих там, чиновников, депутатов и которые с ними. Типа они представители власти и сильно расстраиваются, когда на них люди значит бухтят. От того работают, значит, еще хужее и ущерб государству от этого. Ну, и обида у них, конечно. И, значит, штрафовать будут сильно, вплоть до ареста. Закон, мол, такой вышел. Это чё, правда, что ли?» Изумленные взгляды членов клуба переместились с Ван Дизеля на Зевса.
«Правда» - уныло подтвердил председатель. Мамай поднялся с покрышки. Руки у него тряслись, глаза выпучивались, в горле клокотало. Удар властей был ниже пояса. Обведя слегка безумным взором товарищей по несчастью, он сипло выдохну: «Че делать то будем, а, мужики»? и в припадке ярости отхлебнул из флакончика сразу половину. Народ загомонил.
«Это кто ж такое придумал, - крикнул Дракула. – Депутат, поди, какой»?
«Вроде того. Тока он сенатор, а не депутат. Клишас его зовут». Народ совсем разволновался.
- Из эстонцев что ли?
- Он не родственник этого, как его, Балдериса? Может тоже хоккеист?
- Сенаторы эти че делают? Они ваще откуда будут? У нас то, откуда взялись? Вроде же они только в Греции древней были?
- В Риме – авторитетно поправил товарища Архимед. - В Риме они были. В древнем, конешно. А у нас черт его знает, откуда они завелись. Раз и появились. Со всеми своими причиндалами. Машины там, охрана, зарплата. Видать, важные государственные дела выполняют.
- Это какие такие важные дела? – разволновался Дракула. Никогда о них не слышал.
- Важные и секретные. – пояснил Архимед. Поэтому никто и не знает.
Геродот откашлялся. Члены клуба сделали по глотку и навострили уши. Пыхтеть перестал даже Дракула. Авторитет Геродота, как знатока истории и увлекательного рассказчика был довольно велик. Отработав 10 лет сторожем при сельской библиотеке, Геродот имел возможность неограниченно пополнять собственные знания, прослыв среди товарищей исследователем и энциклопедистом, что признавал даже председатель. Остальные члены клуба, слабо представляющие себе значение этих терминов, предпочитали использовать словосочетание «дохера знает» с уважительным оттенком и одобрительным покачиванием головой.
- В Риме это началось. Архимед правильно гутарит. Тама они и проклюнулись. Народ древнеримский их как бы выбирал. Поначалу, канешна. Чтоб, значит, они за простой народ заступались перед императором ихним. А то в императоры разные просачивались. И могли делов понаделать. А сенаторы энти должны вроде как присматривать за императором. Ага. Чтобы хлеб народу вовремя выдавали и другое разное. И был значит тама один император маленько нервный. Халигули его звали или как то так. Он вроде на войну отвлекся. С какими то финиками африканскими. А кады в Рим возвернулся, то сенаторы энти, прям под кожу ему залезли со своими вредностями. Ничего не дают сделать. Он грит – давайте что ли игры какие олимпийские проведем. Международные типа. Греков подтянем. Египтяне вроде тоже готовы поучаствовать. На слонах поскачем, на галерах погребем, то, се. Интересно будет. А они ему, мол, денег в казне нет свободных. Все на войну ушло. С зерном перебои, людишки наши впроголодь почти живут. А у самих, главное, морды лоснятся, животяры выпирают, одежа дорогая такая, от местных кутюров видать. И золотишком увешаны. Он им грит, тады давайте мост построим. Прямо в Африку. Все полегче будет добираться, чем по морю, значит пилить. Аварийность морского транспорта уменьшится. Тем более пшеничку мы в основном там выращиваем. Вывозить на пароходах приходится, а там пираты шастают, шторма опять же. Потери большие. А так по мосту напрямки и сразу в Рим. Народ подкормим. Чистая польза. А они упираются и ни в какую. Не потянем, говорят такой проект. Опыта мало. Придется иностранных архитекторов приглашать и других специалистов. А им всем платить надо, да и поселить где то придется. А в Риме и так теснотища. И денег опять же в казне нет. Короче говоря - палки в колеса пихают всем его начинаниям. Не дают развернуться. И разогнать их нельзя, типа народом выбраны, непонимание может возникнуть. Ну, он мужик неглупый был, думает ладно, черт с вами. И на следующий день подписывает специальный указ.
Геродот откашлялся и прильнул к источнику вдохновения. Заинтригованная аудитория восторженно молчала. Самые нетерпеливые яростно почесывались, но так чтобы это было незаметно. Архимед одобрительно кивал головой, видимо находя подтверждение своей версии на те далекие исторические события, которые в простой и доступной форме непринужденно излагал его товарищ.
Геродот вытер губы и элегантно крякнул. Зевс легко кашлянул, напоминая докладчику о присутствующих на собрании.
- Да, да. – Геродот спрятал пузырек в закрома, обвел товарищей дружелюбным взглядом и энергично продолжил.
-Указ значит. Я, такой то такой то, император и триумфатор, назначаю в сенат своего спецпредставителя, боевого товарища и коня в одном лице по имени… Геродот замялся. Запамятовал имечко то. Давно это было. То ли Энцефалит, то ли как то еще. А вот, вспомнил - Пуцифал.
Народ нервно выдохнул.
- Нифига себе, - пробормотал Архимед. Рисковый мужик.
- Куцый вал? – уточнил Автоген одну ладонь прикладывая к уху, а второй прижимая к животу заветный флакончик, - это что ж получается по нашему? Мелкая волна что ль? Как то очень уж иносказательно.
Большинство проигнорировало заданный Автогеном вопрос. Лишь председатель в силу своей должности взял на себя разъяснительную миссию, сообщив, что не нужно, мол, искать скрытый смысл там, где его нет, а новоиспеченный сенатор просто иностранец и это там обычное имя, довольно часто встречающееся в хрониках.
- А зачем? – в голосе Ван Дизеля сквозило легкое недоумение. - Че он там делать то будет? Конь который этот.
- Ха. Геродот снисходительно фыркнул. – Потому ты, Ванька и не император, что ничего не видишь дальше собственного хрена. Полета мысли тебе не хватает. И тактической глубины. Про политическую целесообразность слыхал чё нибудь? Вот именно, что нет. А тут, понимаешь, сплошная выгода.
У них, значит, давняя дружба была. У Халигули этого с Пуцифалом. Вместе фиников гоняли по Африке, а до того еще кажись с мандалами какими то зарубались.
- Ишь, ты. – уважительно прокомментировал Дракула. – Бойкие ребяты.
- А то. Понимали друг дружку с полуслова. И потом када император выступает, например, а сенаторы энти что то супротив покрикивают, то он значит Пуцифалу подмигивает и тот начинает ржать во весь голос, лягаться и кусать значит сенаторов энтих. Потому как боевой конь, наученный. Шороху на них наводил, будь здоров. Окромя того ходил значит под себя. Он же лошадь все-таки, не собака какая, ему на улицу не надо выходить. Создавал так сказать невыносимую атмосферу для противников императора. А тот так и говорит сенаторам, что, мол, видите, до чего человека доводите своей вредностью. Нервничает парень, оттого и злобится. Подумайте над этим, а то я уйду может завтра на пенсию, к примеру, или на войну отъеду, а товарища за себя оставлю. Может на год, а может и больше. Я то говорит добрый, а он с вами церемониться не будет. Если что не по евоному – сразу копытом. Что делать то будете? Нагнал в общем страху. И опосля говорят вроде исправились эти ребята и уже согласились почти на олимпиаду, да только гвардейцы императора его значит того, прикололи где то на оргии. Насмерть. И олимпиады не случилось. Тогда то и появилось выражение «Ход конем». Такие вот дела.
Мужики зашевелились. Где то сочно булькнуло.
- Это что ж получается? Вслух подумал Дракула. – Сенаторы эти, они вроде как вредители что ли?
- Кому как. – Степенно ответил Геродот. Одному может вредили, а другому не очень. По ситуации.
- И что нам теперь делать? – грустно спросил Мамай. Про сенаторов то нам Геродот хорошо объяснил, но делать то что? Как жить то без слова крепкого? Это ж тоска, блин, мамАй клянусь.
- Долбанные помидоры! – выразительно буркнул Автоген. Все вопросительно посмотрели на председателя.
- Не знаю, мужики. – Зевс был слегка растерян. У нас вроде сейчас с турками опять дружба. Даже мол, идет в гору. Писали, что мы вдвое увеличили у них закупку помидоров. Так что я не уверен. Могут неправильно понять. Мол, выражаем осуждение, в завуалированной форме, государственной политике и не одобряем решение правительства. Чревато может быть.
Кто-то слегка завыл. Лица членов клуба выражали отношение к сенатору лучше любых слов, но воцарившуюся тишину никто не нарушал. Словом. Однако злобное бульканье отлично передавало распиравшие людей эмоции.
- А постой ка. – Архимед мучительно сморщил лоб. – Не этого сенатора фото в газете были? Видный такой мужчина. В шубе на коне и с собаками.
- Я не видел. – Зевс пожал плечами. – Может и его, может кого другого. А собаки, почитай, сейчас у каждого второго из этих, да и коней многие держат. Цивилизация, блин, статуса.
- На коне, на коне. – Забормотал Дракула. – А чего это он на коне? Зачем ему вообще конь? Куда скакать то?
Кто-то пожал плечами. Кто-то начал вспоминать конские масти. Чтобы отвлечься. Начавший что-то говорить Геродот оборвал себя на полуслове. И замер с открытым ртом. Примолкли и остальные.
- Преемника готовит! – бухнул Геродот. – Ах, ты ж хитрован, что удумал.
Народ выпучил глаза. Зевс задумчиво покивал головой.
- А, что. Все возможно. В свете последних событий. Только это как то не совсем по-нашему. Коня и сразу в сенат. Готов ли он к такой ответственности? В смысле конь.
Мамай недоуменно крутил головой. Взгляд его перемещался от Зевса к Геродоту и обратно. Мысль ёкала и проворачивалась. Вся полученная на заседании информация медленно, но верно угнездилась там, где положено. Выводы приняли необратимый характер. Сердце стучало, печень потрескивала. В глазах загорелся патриотизм.
- Ну и х…ли. В смысле, почему нет!!!??? - Внутренний крик, зародившийся где то в районе селезенки, аккуратно обогнул печень и вырвался наружу. – А чё такого??? Ихним значит можно, а нашему русскому коню нельзя??? Да он умнее этого Пуцифала в сто раз!!! И пользы от него на службе больше будет, и расходов меньше! Наш русский конь за десятерых этих сенаторов пахать будет! Все бы так работали! Че я не знаю что ли! МамАй клянусь!
Кто-то одобрительно похлопал Мамая по спине. Мамай расправил плечи. Печень притихла.
- Отлично сказано, - подытожил Зевс. – Прямо за душу взял. Сразу видно неравнодушного человека. Однако нашей проблемы это не решает. Что-то надо придумать. Нельзя, понимаешь, просто взять и выбросить из лексикона такое количество важных слов. Знаками что ли разговаривать, как индейцы?
Дракула задумчиво поскреб заднюю часть туловища в районе ягодиц.
- А этих, каких их там – апартунистов можно ругать?
- Хорошо бы, чтоб можно, с надеждой буркнул Автоген. – Тока кто они такие, партунисты твои?
- Ну эти, еще главный у них такой, которого вызывать нельзя. Авральный или как то так.
- Ежели вызывать нельзя, - глубокомысленно изрек Геродот, - то это скорее Инфернальный.
- Погодьте, мужики, - Зевс сделал руками примирительный жест, - ты, Дракула, может оппозиционеров имеешь ввиду? Под видом оппортунистов? Их еще либералами кличут.
- Да какая хрен разница? – детали Дракулу мало интересовали. Придумали себе кучу непонятных названий, без боярки фиг разберешься. И подтвердил свои слова действием. Вокруг синхронно забулькало.
- Думаю этих можно, - Мамай вытер губы. – Они ж не члены правительства и не депутаты какие. Тока баламутят народ. Про прекрасную Россию че то задвигают. А она, Мамай ласково погладил фуфырик и обвел глазами окрестности, и так хороша.
Все покрутили головами. Утверждение Мамая было скорее эмоциональным и требовало некоторых уточнений. Развалины клуба, конечно, можно было назвать в некотором роде живописными, но остальная окружающая действительность не слишком впечатляла. Однако спорить никто не стал. Привыкли уже.
- Значит так. – Припечатал Зевс. – Оппозиционеров и, он посмотрел на Дракулу, примкнувших к ним оппортунистов ругать можно. Ничего с ними не случится, они привыкшие, им как с гуся вода. А нам это жизненно необходимо.
Автоген расплылся в улыбке. Железный зуб яростно блистал.
- Наплодили жуликов. Я ж как чувствовал, что там что-то нечисто. Я ж сначала не верил, када по радиоточке сообщили, что, мол, это ихний Сакральный отпетый значит мошенник. Пробы на ем негде ставить. А то купил он, понимаешь участок леса, ага. Вырубил все, вывез и продал. А деньги украл. И шмыг в свою Москву, как будто ничего и не было. Прохиндей.
Народ зашумел. Раздались приятные звуки проникающей в организм жидкости.
Только Архимед не поддался всеобщему возбуждению. В его отрегулированной многолетней бухгалтерской работой голове, что то не складывалось. Количество глаголов и их последовательность небрежно извергнутых Автогеном не выстраивались в логическую цепочку.
Архимед привстал с качелей.
- Погодь, братва. Ежели он купил участок этот лесной, то он ему и принадлежит. А ежели деревья порубил, значит, разрешение у него было. А потом продал пиломатериалы эти. Они ж его. Вроде как имеет право. И деньги, получается, заработал, а не украл. Тут концы с концами не сходятся.
Но Автогена было не остановить.
- А кто видел, как он этот лес покупал? Кто? Я не видел. Прокурор говорит – тоже не видел. Бумаги то нарисовать щас любой может. Да и налоги, небось, не заплатил. Выходит и пенсионеров обобрал и социальные проекты затормозил. Больницу вроде хотели строить на бюджетные средства. Глянули, а средствов то и нету. Авантюристы эти московские все утащили. Как людям жить то теперь? Они лес растили-растили, а приехал, какой то хлыщ и все порубал. И эта – кология теперича подпорченная. Говорю же - ворюги проклятые.
Пламенная речь Автогена затронула окружающих не на шутку. Кивание черепами активизировалось, чему способствовало и систематическое побулькивание. Возможно, это закипал возмущенный разум, но утверждать ничего нельзя. Недружелюбные эпитеты в адрес вороватых оппозиционеров сыпались как из рога изобилия. Народ отводил душу.
Один Геродот сидел задумчивый. На лице его читалась явная попытка что-то вспомнить. Судя по всему, что то важное. Вдруг он резко и с облегчением выдохнул. Поток проклятий начал ослабевать. Мужики с интересом посматривали на Геродота.
- Вспомнил я. Проходила, значит, информация по этому делу. Не так все было, ох не так. Сложнее было и хитрее.
Все навострили уши.
- Формально этот ихний Овальный ничего не нарушал. Купил он эту делянку, честь по чести. И разрешение у него было на порубку. И контракт на продажу тоже был. Настоящий. НО! Разрешение у него было рубить тока березы и лиственницы. А он под это дело, ох и матерый жук, цельную дубовую рощу уконтропупил. Она там рядышком росла. А это совсем другое дело. И вывез все в ночи, чтобы никто сразу не заметил. Погрузил, значит, все в вагоны и затаился поблизости. Ждал, значит, када вывезут.
Народ потерял дар речи от такого поворота. Лица вытянулись. В бульканье отчетливо прослушивался горький привкус. Слов не было. Кто-то всхлипнул. Дракула разомкнул намертво сжатые зубы.
- Опять они нас обмишурили. Позиционеры называются. Эх, мать вашу. Махнув рукой, он отошел в сторону и присел на какой-то обрубок. Плечи поникли. Из руки выскользнул и тихо покатился узнаваемый флакончик. Все же пустой. Члены клуба обменялись сочувственными взглядами.
- Эх. – Буркнул Ван Дизель. - Расстроили человека. А как узнали то про дубы? – обратился он к Геродоту.
- Да практически случайно. Када бумаги на груз оформляли, уже на станции кто-то заметил, что многовато бревен то. По бумагам должно быть стока, а на деле чуток поболе. Бдительный оказался товарищ на наше счастье. Не поленился, позвал старшего. Тот, значит, свои документы поднял и ахнул. Мать честная. По бумагам должны быть тока березы и лиственницы, а на деле дубы промеж них размещены. Аккуратно так, чтобы с краев не видать было. Ну и закрутилось дело, конешно. Начальника станции позвали, тот, в свою очередь, прокурора пригласил.
- А как определили, что это дубы? – Поинтересовался Ван Дизель. – Бревна они и есть бревна.
- Береза то светлая, Вань. А ты темный. Лиственницу тоже сразу видать. С иголками она. А промеж них другие стволы лежат, непохожие. Иксперта вызвали, из лесников бывших. Тот, значит, покрутился тама, понюхал стволы, на зуб попробовал и четко так определил. Дубы это. Наши русские дубы. Прокурор сразу возбудился и груз запретил, значит, отправлять.
- Че то ты путаешь, отец. – В голосе Ван Дизеля сквозил неприкрытый скептицизм. - Не на счет этого дела, тута все ясно, а насчет этой лиственницы, которая с иголками. Это как же может быть? Она же лиственница. Значит, листья у ней имеются. А ты говоришь иголки там. Тады она была бы игольница или еловница какая. А ежели она лиственница, то какие нафиг иголки? Люди ж не слепые, чтоб дерево с иголками лиственницей называть. А?
Члены клуба впали в ступор. Лекарство, мгновенно принятое внутрь, не помогло. Автогена пробила икота. Архимед хрипел и всхлипывал. Только председатель нашел в себе силы отреагировать словами, без использований междометий.
- Да, Вань. Так и есть. Она лиственница и она с иголками. Так повелось с древних времен. Просто прими это. Будет легче.
- А интересно, как узнали, что это этого апартуниста работа? Он же поди не дурак, скажет не мое это, враги подбросили или вообще чужой груз. Докеры местные накосячили. Или вагоны перепутали. Свалили все к моим березкам и того. А может это вообще местные лесники контрабанду гонят. Подкладывают свои стволы к честным грузам и вывозят. Как доказать то?
- Глубоко копаешь. – Удовлетворенно сказал Геродот. – А главное все правильно. Но наших прокуроров на мякине не проведешь. Они эти хитрости оппозиционные за версту чуют. Сразу кинологов пригласили из полиции с собаками. Чтобы по горячим следам так сказать. Собачки энти дубы понюхали и как рванули. Еле догнали. И привели они полицию прямо в порубленную рощу, которая от делянки этого Наврального была прям в ста метрах. И человеческие следы совпали. Люди в одинаковых ботинках рубили лес и там и там. Шах и мат. Всю шайку потом арестовали.
- Вот же гады. – С чувством сказал Мамай. – Че хотят, то и творят. Барыги чертовы. МамАй клянусь.
- А как нам быть то теперь? Без дубов? – Растерянно спросил Ван Дизель. – Нам же дубы позарез нужны. Вот взять, к примеру, государственную думу. Как там без дубов? Это ж невозможно. Ежели вдруг иностранцы какие приедут с дружественным визитом, а надо трибуну подновить или кресла там новые соорудить. Че их из сосны что ли сляпать? Несолидно как то. Как будто мы не великая держава, а голодранцы какие то.
Раздались возгласы одобрения. Никто не хотел прослыть голодранцем. Зевс открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь поощрительное в адрес молодого члена клуба, однако раздавшийся невдалеке истошный вопль похерил это намерение.
- Емеля!!! – Вопил пронзительный женский голос, - Где ж ты гад! Опять поди водку жрешь! Всю кровь ты из меня выпил! Сволочь такая.
Дракула засуетился.
- Пора мне, мужики. Не дай бог сюда припрется.
- Иди, иди. – Зевс взглянул на небо. – Да и нам, пожалуй, пора. На сегодня заседание клуба объявляю закрытым. По домам парни. В среду следующее собрание.
Пожав друг другу руки члены клуба имени Сакрата, полные внутреннего удовлетворения, неспешно расходились. Солнце садилось.
- Ничего. – Подумал Геродот, позвякивая в кармане пустыми флаконами. – До среды недалеко.