-Юр, Юраааа- она пыталась прижать его своим взглядом. Юрий Васильевич как будто выскальзывал.
-Нужно что-то делать...
-Кх..хммм...
-Ну, Юр..
Они прожили вместе 37 лет, старший сын, военный, остался в Мурманске, младшая уехала в Венгрию, замуж.
-Вот скажи мне, скажи, чем ты все время недовольна? Настя? Не голодаем, все есть. Ты опять за свое.
Благоверная терзала полотенце, видимо какое-то чувство не давало ей покоя в течение дня или времени, хотело обратиться в слова и достигнуть его ушей.
-Юр, ну вот зачем мы живём? Вот я зачем живу? Ты на работу ходишь к своим мужикам. А я ? Я уже с ними не могу разговаривать,- она махнула полотенцем в сторону окна- Ониже как змеи, та та та, та та та. Судачат, судачат. Мне тошно здесь одной.
Она держала полотенце прижатым к груди, на готове видимо.
Василич понимал её. Он пенсионер, но ходил на работу, хотя и дети помогали и двух пенсий хватило бы. Он ходил туда не зачем, а от чего. На время привычного дела другие мысли замолкали. Но он её понимал. Утром он видел свой день насквозь, как стекло. И они уже были словно два приведения. Оба блокадники, он инженер, работает слесарем, она преподавала музыку. За плечами жизнь, закалка, честная, принципиальная закалка. Она так помогала в юности, зрелости, а теперь? Из-за нее они не могли на долго погружаться в настоящее, смотреть телевизор, ни во что не верить. Их словно пересадили из того времени в почву без смысла и вроде бы прижились, но корни не глубоко.
Она обняла его за плечи, они уткнулись куда то глазами и мимо пролетали картины прошлого, наполненного смыслом жизни.
Для чего живёт человек?-думал Васильевич. Или это время дается нам чтобы осознать прожитое? Ведь все было и страх смерти, и смерть, и вера в будущее, и ошибки. И все было как вчера. Василич, вдруг представил что встретил себя бы, того горящего, чтобы он себе сказал? И на мгновение ему стало стыдно, что сказать нечего.
-Эх, Вера, Вера... Я что нибудь придумаю- сказал он, гладя ее по руке.
Я что нибудь придумаю...