Во втором посте об Айских каникулах опять не будет ни единого кадра с озера Ая. Не обессудьте, но фотографировала я тогда по большей части за пределами турбазы, когда мы выбирались в какие-нибудь мини-маршруты, пытаясь подняться, насколько возможно было, повыше в горы.
И, конечно, в самый масштабный на тот момент поход мы обязаны были отправиться именно тогда, когда солнечная погодка, мелькнув на прощание последним лучом, распрощалась с Аей и окрестностями. С самого утра над плато, где я тренировалась, нависли низкие, тяжёлые тучи, кажется, пробегал даже небольшой дождь. И на том же самом плато именно в тот день стояли владельцы лошадей. Те самые, коих полным-полно в различных, излюбленных туристами местах. Они водят конные прогулки и экскурсии, иногда и длинные многодневные походы, они работают, кажется, в любую погоду. И именно один из таких коноводов сказал однажды, когда я лет в десять вот так же упросила маму «на лошадках проехаться»: «Да ты как в седле родилась!». Но любовь моя к лошадям началась гораздо раньше. Честно – опять не помню, когда. И не объяснить её ни разу не скакавшим в галопе, не испытывавшим какого-то невероятного единения со своим животным, которому вверяешь в единый миг всё существо своё, не натягивавшим узды до ломоты в пальцах, тем, кто никогда не гладил бархатистую лошадиную морду и не смотрел лошадям в глаза, и не видел отражения души в тех глазах…
Всего этого, например, я до сих пор не могу объяснить своей маме, да и не пытаюсь уже. Она не любит кататься на лошадях, ну «не её» это дело. Но, думаю, вы уже могли понять, с чего началось и как продолжилось путешествие, о котором я расскажу сегодня. «Лошадиная» экскурсия отправлялась к ближайшей местной достопримечательности – скале с мрачноватым названием «Чёртов палец».
Мы присоединились к группе таких же туристов, разобрали коней, точней, их распределили владельцы – женщина по имени Светлана и её шестнадцатилетняя дочка. Я поразилась тогда: эти двое жили в маленьком вагончике, превращённом в «дом на колёсах», жили в вечном «поле», жили разведением лошадей и такими вот экскурсиями. Странники, бродяги, вечные путники в сопровождении табуна лошадей! От них веяло не только конским потом, горно-алтайскими ветрами и полевыми травами, но свободой, вольной и какой-то неведомой, почти сказочной жизнью.
Отрядом примерно в десять наездников мы отправились покорять не столь уж высокие, но достаточно крутые горы. Небо всё так же серело, где-то вдали погромыхивало, народ начал роптать и надеяться, что мы не попадём под дождь. Но в какой-то момент прояснилось – погода в тот день благоволила съёмкам. А пути и так были изрядно размыты, кони оскальзывались, заставляя нас демонстрировать все имеющиеся наезднические навыки, что было непросто. Нас вела шестнадцатилетняя девочка, знающая, как свои пять пальцев, все эти тропы, знающая повадки каждого из своих питомцев, знающая, возможно, гораздо больше, чем знала я в шестнадцать лет. Во время подъёма было не до фотографий – одновременно снимать и взбираться на лошади по горным скользким дорожкам, думаю, мало кто сможет. Раздолье началось, когда, потирая уже затекшие с непривычки места, мы слезли с припотевших коней, добравшись до вершины.
То ли туман поднялся так высоко, то ли облако опустилось настолько низко – поначалу не видать было ничего шагов на пятьдесят вперед. Красота завораживала. Вмиг всеми была достана самая разнообразная техника. Само собой, в числе первых на скалах оказалась я. Яжфотограф! Тут же кадры! Да ещё какие! Вы видели некрасивые горы? Лично я – нет. Но вот некрасиво снять красивые горы у меня получилось!
Дабы слишком уж сильно не насмехаться над собой двенадцатилетней (а то ещё обидится, она может, знаю), скажу, что я действительно старалась. Я пыталась сохранить на снимках всю ту красоту, что увидела тогда, всё вдохновение, все эти воздушно-возвышенные чувства, которые так и кипели в душе. Потому что это и вправду было чудесно. Облачно-туманные горы, подсвеченные закатным солнцем, обрыв скалы и расстилающиеся под ним пейзажи, бегущая вдали Катунь, многолетние камни, истоптанные тысячами приходивших сюда до нас. Я сидела на краю этой каменной глыбы, смотрела, дышала, слушала и думала, конечно же, о чём-то очень философском и важном. А внизу, в ставших малюсенькими домиках, на тоненьких улочках жили мизерные человечки, для которых деревья, окружавшие нас сейчас, были не толще зубочистки…
А вот о чём думала наша провожатая, стоя на самой вершине Чёртового пальца, глядя куда-то гораздо дальше всей видневшейся дали, я не могу точно знать. Но отчего-то я залюбовалась этой худенькой светловолосой девчонкой, стоящей так смело и прямо, «овеваемой всеми ветрами», ушедшей ото всех. Она была по-настоящему свободна в тот момент. Она не замечала нас, суетящихся в поисках очередной «фотки» (именно так, потому что это не Кадры), она не торопилась, она знала, что горы не любят спешки и пустой болтовни. Поэтому она стоит и молчит, и говорит, но не с нами, а с самим Алтаем. Это её горы. Её земля. Они знают и принимают её, а она знает их. Она знает пути и водит по ним. И может быть лёгкой и свободной, в отличие ото всех нас, возящих ненавистные "каменные джунгли" и "матрицу" с собой, куда бы ни собрались. Я не понимала тогда, но прекрасно понимаю сейчас эту юную наездницу и провожатую. И потому мне сейчас радостно, что есть этот кадр, где, пусть и едва, но видно девчонку, вольную, как ветер, свистевший у неё в волосах.
На фотографии и осмотр красот нам дали, наверное, минут сорок. А может, мы были там и дольше. Но, так или иначе, нащёлкать я успела сполна, и это то лучшее из худшего, что ещё более-менее подлежит публикации. Я ведь торопилась. Спешила, как всегда, зная, что ограничено время, что скоро придется спускаться, что вот-вот пойдет дождь, что темнеет уже, в конце концов, и солнце садится! А фотография не терпит суеты, как не признают её и горы. Тогда я ещё не знала этого. Поэтому и «щёлкала», а не фотографировала. Хотя названия, конечно же, не суть.
Оправдываться или гнобить саму себя за эти фото не стану. Они просто неудачные, плохие, некрасивые, и я знаю и понимаю это, как понимаю и то, что никто, полгода подержав камеру в руках, не стал ещё творить шедевры. Поэтому, кажись, и с оценками я поспешила. Для двенадцати лет, думаю, вполне терпимо. Вы-то что скажете? Откликайтесь, мне ведь интересно, читает ли, смотрит ли кто-то всю эту мою писанину, трогает это вас как-то, заставляет ли о чём-то задуматься или нет.
Мы спускались с покорённых вершин усталые, забрызганные грязью, пахнущие лошадьми, но очень довольные, вдохновлённые и вдохнувшие красоты до треска в рёбрах. Лично я так точно. Когда столько всего, любимого тобой – лошади, горы, фотография – сходятся вместе, это ли не счастье? Я была счастлива. И мне, конечно, не хотелось слезать со своего доброго коня, мне вечно мало этих коротеньких двух-трёхчасовых экскурсий. А крайним кадром за тот день стал вот этот пейзаж, сделанный, по-моему, прямо из седла. Какую-то похожую картину я, кажется, видела у какого-то художника…
Продолжение следует…
Алтайский край, август 14-го