Приключения двух школьников. Глава 3.
Большая перемена. В классе сидит одинокая фигура и читает книгу. Это — знакомый нам, Виктор. Вбегает милейшее существо, украшенное копной каштановых волос, которые уложены наподобие короны.
— Ах, вот ты где. Ну, привет.
— Здоровались, — угрюмый ответ.
Но Настю было не обмануть таким тоном.
— А чего это ты на обеде не был, худеешь? А я знаю почему: твой друг, вернее твой воспитанник или вообще реб...
Тут Витя бросил на нее такой взгляд, что речь невольно осеклась, но ненадолго.
— А чего? Ты вечно с ним: он теряет, ты находишь, учиться помогаешь, защищаешь — прям странно даже. Многие ооочень удивляются.
— Это кто многие? Ты и твоя подруга — уродина страх наводящая?
Настя встала с парты, на которой она сидела, и стала ходить по классу, задумчиво разглядывая себя в зеркальце.
— Наташка то? Да она не очень; а зачем мне красивая? Это закон парности, знаешь такой? Вот я очень красивая, а она, ну, очень страшная; ты — прям, мужчина в самом расцвете сил, а твой друг задохлик, или...
— Зато она умная: в шахматы нормально играет, в матике сечет...
— А мне ни к чему, это мне один дядька объяснил.
— А больше он ничего тебе не объяснил? — и голос нашего героя предательски дрогнул.
— Хотел, да не вышло. Не такая я дура, как некоторые думают. А чего это ты там читаешь? Опять?! «Властелин колец»?! Мало того, что это литература для детей дошкольного и младшего школьного возраста, так ты читаешь десятый раз, если не больше. А ты чего-нибудь еще читал, кроме школьного курса, конечно? А, извините, "Карлсон на крыше", Муми-троль на комете...
Витя смутился: он чувствовал себя несколько отсталым в гуманитарном плане, в отличие от Сережи; способности которого он несколько преувеличивал.
— Витенька, - голос Насти стал почти матерински нежным, — надо читать про жизнь, про любовь, про любовь, понимаешь? Ты ведь уже большой мальчик. Вот я сейчас читаю Сэлинджера, вот это...
В класс ворвался парень в спортивных трусах и бело-голубой майке с номером 11.
— Ну что Витек стоишь сегодня?
— Нет.
Парень опешил.
— А кто, по-твоему, на воротах будет?
— Вот ее поставьте. Она любого нападающего убалтает.
— Любого очарую, но щас не об этом. Почему Виктор, которого ты с непозволительной фамильярностью называешь Витьком, не стоит, как ты выражаешься. Я могу тебе объяснить, понимаешь ли, Павлик, сегодня случилось такое, что делает вообще невозможным...
— Я и так все понял, эх, не ожидал от тебя!
Вышел, хлопнув дверью. И тут раздался заливистый, почти истерический Настин смех. Сквозь какое-то клокотанье и иканье, прерываясь, она произнесла:
— Ты понял, что этот дурак подумал? Он решил, что у нас свидание, и поэтому ты не идешь играть, представляешь?!
— Да, действительно, дурак.
В глазах предательски защекотало, наш герой попробовал читать, и ощутил муть перед глазами. «Только бы не стекла слеза» — этого он себе никогда бы не простил. Прошло.
Настя ничего не заметила, или сделала вид.
— Носова на математику не пойдет, дела видети ли. Какие могут быть дела, когда надо помочь подруге?
— Действительно.
— А я сегодня контрольную переписываю. Садись со мной, поможешь; ты и так все знаешь.
— Я не буду помогать человеку, который вместо того, чтобы хоть раз заглянуть в учебник, занимается бессмысленной болтовней, и мешает другим заниматься..., читать.
— Ааа ..., Юпитер ты сердишься...
Но тут в класс поперли одноклассники. Настя все-таки надеялась, что Витя передумает, и поэтому никого не пускала на пустующее место. Может быть, так оно и было бы, но не сегодня. Он действительно беспокоился. У них с Сергеем было серьезное дело, которому не могла помешать банальная простуда; только что-то серьезное.
В перерыве подошла Настя.
— Врядли написала хоть на три. Ты в этом виноват.
Витя молчал, упершись в книгу. Она знала его упорство, оно проявлялось во всем; если решил не говорить - не сдвинешь. Это нравилось ей, больше, чем она думала.
— Скучный ты Хохлов. Даже, если бы ты получил нобелевскую премию, я бы замуж за тебя не вышла. А вот с веселым, с ним хорошо, даже...
Но она не успела сформулировать, где хорошо с веселым, потому что Витю прорвало:
— Если бы я получил Нобелевскую премию, я бы нашел себе жену получше.
— Ну и сиди, читай про своих любимых гоблинов, пока сам в гоблина не превратишься, хотя уже...
Вышла. Стало еще грустнее, и он знал почему: ему нравилась эта красивая самовлюбленная дурочка, больше чем нравилась.
Прозвенел звонок, Виктор вскочил, и ни с кем не прощаясь, быстро пошел на улицу.
— По-английски ушел.
— По идиотски.
— А он играть то будет?
— Нет, с Настюхой загулял Дасаев наш.
Все дружно посмотрели вслед уходящей девы.
— Да брось, такая краля и... нет, он, конечно мужик хороший, но...
— Не скажи; где-то читал, что красивые бабы некрасивых любят, по принципу противоположности. Помните, на истории говорили, что феодалы заводили себе уродов всяких: горбунов, карликов.
— Это потому что телика не было, чтоб на уродов позыркать.
— Да, и школы не было, набитых такими уродами как ты, не перебивай, а то в душу. Так вот один карлик в королевском замке где-то всех дам перетрахал, и один из рогатых мужей его укокошил.
— Так, если он карлик, то у него член длинный.
— И толстый.
— Ты, как всегда, в точку Михалыч, ну пойдем, покурим.