"Над Пермью висит черный крест", - сказал явившимся к нему за благословением, кунгурским купцам Иоанн Кроншдтатский в 1890 году, не дав никаких дальнейших пояснений. Пермяки принялись ждать очередных пожарищ, наводнений, но
"...после тех ужасных событий, которые произошли на Урале в 1918 г., когда Крест тягчайших, воистину Голгофских страданий и мученической кончины приняли: праведный Царь Николай II, с своей Супругой и Детьми, а также и с прочими членами Императорской Фамилии, то становится ясно, что батюшка о. Иоанн за 28 лет провидел это небывалое в истории мира злодеяние, совершенное в пределах Пермской губернии, и прикровенно говорил о нем." ( глава 52, "Пророчества о. Иоанна о судьбах России и русских людей")
На самом деле, конечно, в то время, когда отец Иоанн пророчествовал купцам, черный крест над Пермью висел уже двести лет. Ибо в шестнадцатом веке, в то время на территории Перми Великой, принял свою мученическую смерть первый Михаил рода Романовых, дядя первого царя рода Романовых, тоже Михаила, и далекий пращур последнего царя рода Романовых - Михаила (в пользу него Николай II отрекся от престола и Михаил фактически "сидел на троне" двое суток, прежде чем под угрозой смерти заявил, что подождет принимать власть до созыва Учредительного собрания. подробно об этом позже), который вскоре будет убит в самой Перми. Любителям мистики осталось добавить, что герб города Пермь выглядит так (они поймут):
Но обо всем по порядку.
Шел 1601 год. Захвативший, после смерти Ивана Грозного, царский трон, татарский перекрещенец, царь Борис, поверил в предсказания волхвов, о том, что угроза его царствованию идет от братьев Романовых, и решил избавиться от них. Наущенный братом Годунова, казначей Романовых, донёс о якобы готовящемся заговоре на извод царя чародейством. Тут же «нашелся» и мешок с кореньями в закромах братьев….
Деревня Ныробка «о шести дворах» (первое упоминание в летописях 1579 г.) – самый северный населённый пункт Перми Великой (ныне территория Пермского края). Дальше – только болота да леса с обитавшими в них дикими племенами кочевников. Жители Ныробки и сами как дикари: грязные, заросшие по самые брови, и бабы с детьми им под стать.
И вот сюда-то, в промозглый сентябрьский день, под фырканье лошадей, чавканье копыт и ругань измотанной стражи, в наглухо крытом возке был доставлен «отбывать ссылку» вчерашний царский окольничий Михаил Никитич Романов – один из пяти братьев. Чудо богатырь за два метра ростом, косая сажень в плечах, красавец – по передающейся из уст в уста легенде.
На богатыре были трехпудовые (более 50 кг) цепи-вериги, а имя его держалось в секрете. Ныробцам объяснили, что привезли де разбойника лютого, злодея, каких свет не видывал. Сомневались полудикие ныробцы: больно уж одежка хороша у плененного, да взгляд светел, не говоря уже о стати ладной. Но перечить скорым на расправу стрельцам было себе дороже: побудут, думали, немного и уйдут.
Между тем, приставу Роману Тушину, возглавлявшему охрану арестанта, было велено возвращаться в Москву не ранее чем Романов умрет. Таким образом заставить Михаила Никитича умереть, было первейшей и единственной задачей Тушина.
Стрельцы были в полном отчаянии от местного гостеприимства: шесть черных, низких избенок, с земляными полами, тараканами на стенах, грубыми лавками вдоль стен и дырами в потолках, вместо печных труб. О самих ныробцах и говорить нечего: в холода скотина заводилась в жилища и дальше, до тепла, жили и спали все вместе.
На краю деревни стрельцы выкопали яму: 2 Х 2 Х 1,5 метра и бросили туда боярина, прямо как был - в цепях-веригах. Яму закрыли толстыми бревнами, поверх которых накидали выкопанную землю. Для подачи еды и питья оставили крошечную щель сбоку (то есть выхода не было вообще, испражняться узник был должен был там же, практически под себя). С холодами, правда, сообразили что-то наподобие очага, без дымохода, с очевидным расчетом, что холод (до -50 градусов достигают зимние температуры в Ныробе), едкий дым и минимум еды быстренько сделают свое дело, и можно будет ехать по домам.
Однако время шло, а Романов не умирал. И понятно, что не дело бы не только в молитвах, которые, не переставая, слышались из ямы. Тушин устроил недалеко от ямы засаду и своими глазами увидел, что ныробцы, наслушавшиеся доносящихся из ямы молитв и уверовавшие, что небеса послали им самого настоящего святого страдальца, украдкой подкармливают его и просят благословения.
Из грамоты царя Михаила Романова чердынскому воеводе Бутурлину от 15 ноября 1621 года: «И как прислан был с Москвы от царя Бориса (Годунова) боярин Михаил Никитич Романов и в том Ныробском погосте сидел в тюрьме и того же погоста крестьяне к Михаилу Никитичу тайно подносили всякий съестной припас и на тот припас доводил того же погоста крестьянин и по его доводу пристав Роман Тушин писал царю Борису, и Борис де велел того погоста взять в Казань пять человек, и те крестьяне пытками разными пытаны, и с пытки один в Казани умер…»
Предполагается, что Михаила Никитича, к тому времени одряхлевшего, полуслепого, задушил собственноручно Роман Тушин, под надзором, готовых его самого уничтожить, только бы выбраться отсюда, стрельцов. Быстренько закопав мученика под старым кедром, стрельцы сразу уехали. Тут же с разных сторон к могиле Романова бросились причитающие бабы и дети, тут же принялись целовать оставленные охранной цепи-вериги и молиться за упокой его души, да чтобы заступился он за них там, на небесах, и вернул в деревню мужиков.
Вскоре над ямой, которую позже все стали называть царской или Романовской, соорудили первую часовенку. Цепи же страдальца хранили пуще глаз своих, ибо обнаружилась в них сила чудодейственная.
В 1606 году, по воцарению на троне русском Лжедмитрия, тело Михаила Никитича было перевезено в Москву и с почестями захоронено в усыпальнице Романовых. Причем тело, по уверению свидетелей, было «ничем невредимо, только от руки, от перста некоторый член земля взяла». Ныробцы даже не удивились этому факту – настолько были уверены, в своем святом.
Через год, после того как в Москву увезли тело Михаила Никитича, в Ныробку, из Казани вернулись мужики. Покалеченные пытками, исхудавшие, но с горящими фанатичной верой глазами – они были уверены, что освобождение их – дело рук святого мученика, который следил за ними с небес и отводил смертушку.
Тем временем слухи о чудодейственных цепях, которые поднимали с ног болезных, и делали хиляков силачами, стали потихоньку расползаться от Ныробки по другим селам, захватывая все больше и больше северных территорий. И потянулись глянуть на чудные вериги да часовенку над ямой страдальца первые странники. Однако должно было пройти еще несколько лет, прежде чем милости его действительно посыплются на Ныробку.
Той зимой, 1613 года, проезжая мимо Ныробки, по Якшинскому тракту, чердынские купцы обратили внимание на чудесную икону на пенечке у елочки. То была икона Николая Чудотворца. Купцы отвезли ее в Чердынь и установили в одном из своих храмов. Однако икона исчезла, чтобы вновь образоваться на пенечке возле Ныробки. Опять увезли - опять вернулась.
И тут пронесся по Руси колокольный звон: восшествие на престол первого царя рода Романовых. И тогда всем стало ясно – чудо! Быть в Ныробке храму, а самой ей стать святым местом. И точно: не успела весть о явленной иконе, дойти до потрясенного 16-летнего царя, как тут же велел он выстроить уже не в Ныробке, а в Ныробе храм Святому Николаю, отрядить туда попов на царское жалование, и из царских же запасов снабдить церковь всем, что необходимо для ведения служб достойных. Ныробцев же царь наделил «обельной грамотой», освобождавшей их от всех податей «дабы людишки бы не разбегались, а молились бы за прославление царского дома».
В 1705 году на месте выгоревшего комплекса деревянных церквей, царским указом возник первый каменный храм Святителя Николая. Его внутренние своды были покрыты картинами из Апокалипсиса, а вверху, под самым куполом украшали его выдавленные в каменных стенах кресты, что считалось необычайным, равно как и фреска Святого Христофора с собачьей головой – покровителя охотников. Легенда гласит, что храм этот возводили непонятно откуда явившиеся люди. И все, что они строили за день, ночью уходило под землю. И вдруг в один из дней храм вышел из-под земли весь, во всем своем ослепительном величии. Строители же, наоборот, тут же сквозь землю провалились.
Тем не менее, царским указом следовало ежегодно «отправлять панихиду по первому царственному страстотерпцу, Михаилу Никитичу, в день воспоминания о чуде Архистратига Божия Михаила в Хонех, т. е. 6 сентября по ст. ст. (19 сентября по н. ст.). Царский приказ исправно выполнялся на протяжении трехсот лет, вплоть до 1927 года
В 1736 г, на месте бывшей могилы Михаила Никитича была отстроена Богоявленская церковь. Скромная внешне, она поражала внутренним величием и в отличие от холодной Никольской церкви, считалась зимней.
Место, где когда-то был зарыто тело Михаила Никитича находилось за левым клиросом.
Здесь, в нише храма стояла гробница с покрывалом Михаила Никитича. Здесь же, на помосте находились цепи-вериги ныробского мученика. Эти цепи тысячи богомольцев, стекавшихся сюда со всех мест, держали во время богослужений, передавали друг другу со слезами и молитвами, а у кого хватало силы, надевали на свои плечи.
Если учесть что в те годы собственное население Ныроба было менее ста человек, то цифра эта не может не потрясать. Люди исцелялись, целуя оковы, припадая к чудотворной иконе Святителя Николая (той самой, с пенька), хранившейся здесь же, на особом аналое. Так же в храме хранился список с чудотворной иконы. Явленная икона постоянно пребывала в ныробском храме, чудотворный же список ежегодно носили по окрестным селам и даже в Чердынь (в то время столицу Перми Великой), к священным праздникам.
В 1793 г. по указу Екатерины II «тщанием и коштом» волостных крестьян и «усердным старанием» крестьянина Михаила Денисовича Пономарёва часовня над романовской ямой была заменена каменной.
К началу ХХ века Ныроб стал волостным центром, имел множество ладно скроенных изб, а так же несколько странноприимных домов, для постоянно бывающих тут богомольцев
21 февраля 1913 года Россия праздновала 300-летие царствующего дома Романовых. Праздновали его и в далеком Ныробе. Ко дню торжеств, в поселке негде было развернуться от тысяч паломников. Несметное количество венков приносились к Богоявленской церкви. Зачитывалось множество грамот и телеграмм – весь Русский Север помнил, кланялся и чтил память «местного святого великомученика Михаила Никитича Романова».
Это было грандиозное событие. Совместными усилиями уральских заводов вокруг ямы Михаила Никитича была создана великолепная ограда.
По ее маковкам шли двуглавые орлы, на фресках были тексты, царские портреты, украшенные керамическими виньетками. Ограда эта была освящена Архиепископом Андронником, тем самым которого в 1918 году заживо закопали большевики, и который был причислен к лику святых. Была воссоздана часть кремлевской стены. Была большая иллюминация. Над местом страданий Ныробского мученика была совершена панихида с провозглашением вечной памяти всем Царям, Императорам, Императрицам и Великим Князьям Дома Романовых, а так же Патриарху Филарету, инокине Марфе (матери царя Михаила Федоровича Романова). К этому событию была выпущена брошюра историка Николая Белдыцкого «Ныробский узник», с подробным описанием трагедии Михаила Никитича.
была исполнена опера «Жизнь за царя» написанная учителем соседнего с Ныробом села Искор Петром Поляковым. Председатель Чердынского уездного съезда Грамбов читал собственные стихи, посвященные памяти узника, горели тысячи свечей, присутствующие не стеснялись слез. То было настоящее, не навязанное, а именно идущее из души каждого присутствующего, торжество истинной веры. Поэтому невозможно передать словами всю красоту и силу того момента.
В Москву была послана Всеподданнейшая телеграмма с коленопреклоненной мольбой «о канонизации, причислению к лику святых мученика Михаила Никитича, боярина Романова». Однако видно не до того было последнему русскому царю в последние годы своего царствования.
Прошло три года. 17 апреля 1916 года, Николай Александрович Ордовский-Танаевский, бывший управляющий Казенной палатой Пермской губернии и особой радетель в пользу канонизации Михаила Никитича, а ныне губернатор города Тобольска ехал, по приглашению императрицы, в Царское село, когда к нему обратился попутчик – офицер жандармерии:
«– Если не секрет, по какому делу вызваны?
– Еду просить от лица населения Тобольской губернии осчастливить губернию и меня, как губернатора, присутствием на канонизации нового святителя, митрополита Иоанна (Максимовича), Тобольского и всея Сибири чудотворца и принять гостеприимство у меня в доме. Попутно напомнить о намеченной с 1913 года канонизации святого чудотворца, мученика болярина Михаила Никитича Романова, замученного в лихолетье в деревушке Ныробке Пермской губернии, родного дяди Царя Михаила Феодоровича Романова.
– Как странно! Нигде не читал ни о первом, ни о втором. ...Ваше Превосходительство, но ведь это первый мученик из Царственного Дома Романовых?...» - так позже описал эту беседу в своих дневниках белый эмигрант, ярый сторонник монархии Ордовский-Танаевский.
Вплоть до 1928 года, пока до Ныроба не дотянулись когтистые лапы красного террора, сюда стекались богомольцы и не закрывались двери странноприимных домов. Все так же Ныробцы не начинали никакого дела без молитвы и верили в заступничество своего местного святого.
Постепенно Ныроб стал наполняться ссыльными. Об этом периоде его жизни, нужно рассказывать отдельно. Ибо проживала, здесь, поговаривают, и княгиня Нарышкина, быстренько переквалифицировавшаяся в популярную модистку, к которой с превеликим почтением и удовольствием бегали местные девушки «обшиваться». Отметился здесь гофмейстер царского двора, который никак не мог привыкнуть к своему новому положению, заболел чесоткой, практически дезориентировался в пространстве и чуть не умер. За ним ухаживала жена бывшего ныробского пристава.
Вплоть до 1980-х годов жила в Ныробе дама благородного происхождения, чье имя тщательно скрывалось, но, тем не менее, ее знанием восьми иностранных языков пользовался весь уезд. И всех здесь принимали с почтением и удивительной, свойственной набожным людям добротою. Всех здесь старались поддержать и приободрить, а затем… Затем мир рухнул.
Без содрогания не возможно и представить танцы офицеров Ш 320 (управление Ныроблага, прямого московского подчинения) в романовском парке. Все было разрушено, царские портреты, и надписи с ограды вокруг романовской часовни выдраны и растоптаны. Сама часовня была разбита в клочья и раскидана. С церквей содрали купола, внутри их чинили всякие непотребства, а вокруг Ныроба потянулись колючки лагерей
Сегодня население Ныроба составляет порядка семи тысяч человек, вместе с арестантами, поселенцами и их охраной. Он не может не поражать своей чернотой, унынием, обилием колючей проволоки и лагерных вышек.
Сегодня уже почти никто и не вспоминает о том, что только революция помешала канонизации первого и собственно "назначенного" народом мученика рода Романовых, в чьей избранности не сомневался никто.
Впрочем, часовню над Романовской ямой все же восстановили
О том, почему забыли последнего русского царя, Михаила Романова, в следующем материале.
Всегда в поисках интересненького.
- подписываемся на канал
- ставим лайки
- указываем на ошибки и неточности
- делимся своими знаниями в комментариях