Не одно только раздробление польской власти и княжеские усобицы обусловили политическое преобладание прелатов и баронов. Оно обосновалось главным образом на том, что прелаты и бароны к тому времени успели обеспечить за собою высшее пополнение в польском обществе и твердо определить свои отношения к другим слоям населения. Едва ли бы баронам принадлежала такая выдающаяся роль, если бы они, как при Мешко 1 или Болеславе Храбром, набирались князьями из людей разнообразного происхождения и состояния и жили преимущественно на жалованье князей. Скорее всего, в таком случае можно было бы ожидать, что раздробленная на мелкие части Польша перейдет снова к народовластью, что в у делах по-старому будут собираться общенародные веча, как это было, например, при подобных обстоятельствах на Руси ХII в. В крайнем случае, можно было бы ожидать, что господином положения сделается военный класс - рыцарство. Так, однако, не случилось. Произошло это оттого, что прелаты и бароны взяли решительный перевес над остальными классами общества на социально-экономической почве и успели в значительной мере подчинить себе остальное население, стать к нему в отношение государей к своим подданным.
Прелаты сделались крупными землевладельцами, и притом привилегированными. Епископам принадлежали огромные имения, равнявшиеся целым каштеляниям. Архиепископ Гнезненский, например, владел каштеляниею Жнинскою в Великой Польше, Ловицкой в Мазовии, епископ Куявский - Волборскою каштеляниею на Куявах, Краковский - Славковскою под Краковом, Тарчецкою в горах Свентокрыжских и Хронскою в Серадзьском уделе. Огромные земельные имения принадлежали и другим прелатам и аббатам монастырей. Подобно католическому духовенству в других западноевропейских странах и польское духовенство мало-помалу высвободилось от всякой зависимости и подчинения светской власти. Уже на Ленчицком съезде 1180 г. Казимир Справедливый в благодарность за постановление о переходе великокняжеской власти к его сыну дал польскому духовенству привилей, коим освобождал церковных крестьян от доставления подвод и кормов княжеским гонцам и отказался от своего права забирать так называемые spolia, т.е. имущества умерших епископов. Но помимо этого польское духовенство все еще оставалось в сильной зависимости от светской власти и мирян: оно не освободилось еще от государственных повинностей и светского суда, получало свои должности из рук князей и не жило еще в целибате. Паны в конце ХП в. посылали не раз своих легатов с поручением ввести в Польше те же реформы, какие введены были по почину Григория VII в других странах. Но эти попытки оставались безуспешными, пока на папском престоле не воссел Иннокентий III, а архиепископом Гнезненским не сделался Генрих Котлич. Они потребовали решительно проведения григорианских реформ в Польше и успели привлечь на свою сторону часть князей. На синоде, собранном архиепископом в 1215 г., духовенство присягнуло на сохранение безбрачия, а присутствовавшие князья даровали ему желанные вольности и освободили духовных и их людей от светского суда. В последующее время один князь за другим жаловал своим церквам освобождение от разных повинностей. В конце концов, введен был и вольный выбор епископов, через капитулы, независимо от князя. Так польское духовенство заняло независимое положение в государстве и обществе и, опираясь при этом на свой духовный авторитет, стало по временам оказывать сильное влияние на государственные дела.