Папа сорок лет назад коллекционировал репродукции живописи, в основном в виде вырезок из журналов, на большее не хватало средств. Я копался в этих глянцевых обрывках. Были там открытки с фамилиями художников и названиями полотен, но иногда попадались безымянные картинки.
Мой не избалованный поп-культурой подростковый ум, взращенный двумя советскими телеканалами, журналом «Мурзилка» и семейными походами в кинотеатр, был открыт любым новым впечатлениям... И вот тут из пестрого вороха пасторальных пейзажей, мирных натюрмортов и респектабельных портретов пахнуло ледяным гнилостным ужасом.
Холод зимы, огромного обезлюдевшего поля ощущался физически. Пугало до жути все... Эти голые закоченевшие ноги – их обдало осколками когда в жилах солдата еще пульсировала жизнь? Или уже нет, судя по потекам. Этот истукан в каске – он тут жив? Или труп застыл вертикально и лучше нам не снимать с его лица противогаз. Это указующий перст «ангела» на швелерах... Или проклинающий?
Много позже я узнал о существовании полного триптиха. Читается он слева направо: безликая армия уходит на смерть к огненному горизонту, в центре апофеоз войны, тут вся слава и триумф военщины, справа – возвращение немногих уцелевших... Или никто не вернулся, а это уже бесплотные души? Совершенно уже белые, призрачные фигуры. Одна из них обличающе смотрит на нас.
В гитлеровской Германии преподавателя дрезденской художественной школы Отто Дикса уволили под предлогом того, что его работы «подрывают волю германского народа к защите себя».
Да, и мы сейчас понимаем, непатриотичное зрелище. Вредительство настоящее. Юнармейцев на таких картинах не воспитаешь.
Еще про папу и картины