Август - мой любимый месяц в году. Тепло, конец лета - люди массово уезжают на отдых, и в Москве можно более-менее сносно перемещаться по городу. (Фото common.m.wikimedia.org) Поэтому в августе 1991-го года настроение в целом было хорошим. Разве что работы было невпроворот - готовился очередной, сентябрьский номер журнала, мы катастрофически опаздывали. и потому раньше 22-00 вечера с работы уходить не удавалось. Езды от Динамо в Измайлово в это время было не более 30 минут. Работали мы без выходных, из-за этого счет дням не вел и число месяца всегда узнавал либо из газет, либо из радиоприемника в машине. Поэтому лишь сев за руль и включив "Эхо Москвы" я узнал, что тогда шел 18 день августа. Я уже добрался до Сущевки, как вдруг передача прервалась, и я услышал в эфире взволнованный басок своего бывшего одноклассника и главного редактора "Эха" Сергея Корзуна. Он сказал буквально следующее: "Обращаюсь ко всем, кого знаю и кого не знаю. Если вам дороги завоевания демократии - приезжайте в Белый Дом. Прямо сейчас !". Подумать я даже не успел - руки сами повернули машину вправо и помчали меня в сторону набережной, к Белому Дому. Уже на подъезде заметил машину ГАИ и двух курящих возле нее инспекторов. - "Что происходит, парни ? "- выскочил спросить я. - " А хрен его знает, нам приказано оставаться на месте и ни во что не вмешиваться", - последовал ответ. Шлагбаум с тыльной стороны Белого Дома оказался открыт, я бросил авто и поспешил к 8-му, "знакомому" мне угловому подъезду. На входе мне преградил дорогу милиционер - "Вы куда ?". Я по работе бывал в Правительстве, и не раз, и пропуск в Белый Дом у меня имелся, правда, к тому времени уже просроченный месяца на три. Его я и предъявил. "Не-е, старый...не пойдет", - заключил мент. И тут вторая, внутренняя дверь подъезда открылась, и на пороге возникла физиономия Саши Любимова. Мгновенно оценив ситуацию, он, тоном, не терпящим возражений отчеканил - "Этого человека надо пропустить, обязательно !". Милиционер смутился, вернул мне пропуск и отступил. "Вот что значит известность ! ", - подумалось мне. "Листик где-то здесь, - сказал мне Саша на ходу, - а я скоро вернусь."
Белый Дом так устроен, что все его сектора соединены между собой через второй этаж. туда я и направился. Народу в коридорах было непривычно много, человек 200, не меньше. Никто практически не сидел, все перемещались, громко общались, возбуждение и нервозность витали в воздухе. Лишь милиционеры на границе секторов, без оружия и, видимо, давно без смены подпирали стены от усталости, печально взирая на все происходящее. Влада Листьева я нашел быстро. - "В стране переворот, - объяснил он мне, - все, кто за Ельцина и демократию - все здесь." -" Не густо", - заметил я. - "Это только начало, подтянутся", - заключил Владик. Поболтались часок, поговорили, Выйдя на балкон покурить стали свидетелями следующей сцены. Внизу, под нами, две группы людей на газоне жгли костры, грелись. Их было немного - человек 30, не более. Вдруг откуда-то сбоку вынырнули две черных БМВ с тонированными стеклами, у костров остановились. Из машин вышли крупные парни в кожаных куртках и бычьими шеями. Не говоря ни слова, открыли багажники и вытащили две громадные коробки, доверху набитые едой и пивом. Поставили перед людьми у костров и так же молча удалились. -"Во, и братва за нас. А ты говорил...", - пошутил Листик. А в здании началась какая-то подозрительная движуха. Невесть откуда появились маленькие группы - по два-три человека - людей в черном камуфляже, все в балаклавах и вооруженных укороченными автоматами АКМС. Что особенно бросилось в глаза - все, как на подбор - субтильные и небольшого роста. На вопрос милиционера - кто такие и почему с оружием - один из них коротко оборвал - "Вы не уполномочены, все вопросы к полковнику......"(фамилию не расслышал). Они сновали туда-сюда, скрашивая однообразие ночного бдения. Только через несколько лет один специалист мне объяснил, что это были парни из спецподразделения "Альфа", и их габариты - не случайность, ибо попали они в здание по только им известным тайным проходам и трубам. Впрочем, скучать долго не пришлось. Часа в два ночи послышались возгласы, народ повскакивал с мест. Поднялись и мы - нам навстречу двигался, с трудом волоча ноги.....Ростропович. - "Мстислав Леопольдович, а Вы какими судьбами ?" - спросил я, безумно обрадовавшись, что вспомнил его отчество. - "Сейчас расскажу, есть где присесть ?". Выглядел он очень уставшим, в помятом костюме и галстуком на бок. Мы его усадили, и он обо всем поведал.
Оказалось, то, что в России госпереворот успели сообщить все агентства мира, кроме наших, естественно. Узнав об этом, Ростропович ближайшим рейсом рванул в Москву. Не имея при этом ни российского паспорта, ни въездной визы. Как его без документов пропустили пограничники в Шереметьево осталось загадкой даже для него самого. Зачем прилетел - ответ очевиден - по зову сердца, защищать молодую российскую демократию. Это к вопросу об истинном и "квасном" патриотизме. Кстати, о фотографии (см. выше). Я не помню, кто именно из фотографов, - их тогда нашлось несколько, - сделал этот снимок, но я знаю ТОЧНО, кто дал автомат в руки Мстиславу Леопольдовичу и попросил попозировать. Тогда для "истории" были сделаны еще два снимка, на которых рядом с великим маэстро еще два человека - мы с Листиком. Однако этих фото я никогда и нигде не видел, а потому считаем, что такого не было.
Наконец, наступило утро. К приезду Ельцина весь двор за Белым Домом уже был забит до отказа. Он появился неожиданно, в сопровождении охраны, среди которых я увидел А.Коржакова - других не знал. Сразу прошел на балкон и начал выступать. Балкон небольшой, всех не уместил, но я смог протиснуться, оказавшись прижатым вместе с музыкантом В. Назаровым к ограждению. Борис Николаевич заверил, что Россию никто и ничто с выбранного курса не собьет, а виновные в заговоре - понесут наказание. На душе у всех отлегло. Когда он закончил, Коржаков обернулся и предложил выступить остальным. А сам увел Ельцина выступить на танке, Пока я обдумывал, что бы такое провозгласить от имени независимой прессы кто-то меня снизу окликнул. Я наклонился и увидел в толпе, под балконом своего коллегу Г. Балашова. - "Надо срочно на работу, номер в печать подписать !" - крикнул он. "Путч путчем, а работу никто не отменял", - подумалось мне. Да и вообще, мы уже, считай, победили. Но как Геннадий сообразил, где меня искать - это для меня загадка до сих пор. Однако и поздним вечером 19-го я снова поехал к Белому Дому. Только теперь был подготовлен - в багажнике валялись батон колбасы, блок сигарет и бутылка коньяку. И на том же самом месте встретил тех же самых гаишников ! Как оказалось, они уже вторые сутки на ногах, практически без еды и без малейших перспектив уехать по домам на отдых. Вся Москва в таком режиме, - объяснили мне. И тогда мы с дорожными ментами поступили "непрофессионально" - залезли в мою машину, разломали колбасу на части и в неспешной беседе опустошили бутылку. В видневшемся Белом Доме все было тихо. -"Уже все, ничего не будет. Напасть могли в первую ночь, а сейчас уже все - на стороне Ельцина", - обозначили мне свою позицию милиционеры. Так и просидели всю ночь, а на рассвете, отказавшись от предложенного "зеленого коридора" я уехал домой.
Сейчас, по истечении почти 30 лет те события обрастают различного рода мифами. Одно время даже возникло такое движение под названием "Живое кольцо", которое, якобы, "охраняло" Белый Дом от ГКЧП и насчитывало 10 тыс. участников. Это, конечно, не так. То, что написано здесь - это истина "из первых рук". Но не этом дело. Важнее то, что тогда вся страна в едином порыве, каждый - как мог - вышла на защиту своих свобод, на защиту будущего своих детей. Что защищали мы - журналисты ? Конечно, право писать и говорить правду и право быть услышанными своим народом. Не боясь, что к тебе ночью постучатся в дверь или ловко подбросят наркоту. Другое дело, что в последствии, по чуть-чуть, мы это право стали утрачивать. Но это, как говорит телеведущий Леонид Каневский - "совсем другая история".....