Из бесконечно длинного года Женькиной болезни, серые дни которого угрюмо складывались в недели и месяцы, в моей памяти, как цветные сны, остались только отдельные, самые яркие эпизоды.
«Дон Кихот»
Вот свекровь попросила разобрать книжные полки в «большой» комнате, а мы — я, Вовка, Надя и Надина подруга, забыв об уборке, разложили книги по всей комнате, сидим и листаем том за томом, не в силах оторваться. Надя прижимает к груди тоненькую брошюрку со стихами, видимо, набирается смелости попросить почитать или забрать совсем.
Я перебираю страницы потрепанного Сервантеса. Есть тут те, кто смогли дочитать роман «Дон Кихот» до конца? Лично я сдалась на 32 странице. Слишком тяжелый слог. Мне и сейчас больше по душе гравюры, которыми щедро украшена книга, чем текст. Что там, кстати, на 32 странице?
Трешка между страницами
Женька, не глядя, протягивает руку и берет с пола книгу. Ему достается что-то из серии квантовой физики. «Так тебе и надо. И читай внимательно!» — смеюсь я. Он театрально хмурится, а потом подзывает меня и украдкой показывает трехрублевку, спрятанную между страниц ученой книги. «Давай, я отдам Вовке», — шепчу я. «Нет, возьми себе», — и вкладывает бумажку мне в руку.
Жизнь шла своим чередом. Трудно поверить, но даже из того времени я могу вспомнить и смешные случаи.
Девочки из монастыря, которые с момента Женькиной болезни, проводили у нас все больше и больше времени, целыми днями были заняты исключительно молитвами и разговорами. И даже мне, человеку совсем не вредному и ещё меньше практичному, жутко хотелось извлечь из их присутствия хоть какую-то пользу.
Удивить меня почти невозможно
Но нет, не получилось. Я очень быстро поняла, что делать монастырские девочки не умеют ничего: сыр порезать и то проблема. Зато, застав за домашней работой меня или свекровь, они тут же садились рядком и затягивали тонкими голосами народные или церковные песни. Видимо, для поддержания нашего трудового духа. И знаете, помогало: с таким концертом за спиной, мы старались закончить дела, как можно быстрее.
Вот так я теперь по вечерам и готовила, и мыла посуду на нашей кухне — под «музыку». Но время тогда было такое: ничем уже удивить меня было невозможно!
Принеси мне «Дикую орхидею»
В тот день муж Вовка пришёл с работы пораньше, посмотрел на нашу дружную компанию, уместившуюся на пяти кухонных метрах (я готовила ужин, а у девочек как раз был антракт на чай), и сочувственно шепнул: «Может кино в прокате взять?». «Возьми», — сказала я. И добавила громко и многозначительно: «Возьми «Дикую орхидею».
Во всяком случае, такой выбор был гарантией, что смотреть фильм мы будем только вдвоём. Вовка ушёл.
Ровно в 18:30 вернулась с работы свекровь:
— А Вова разве не дома? — с порога спросила она.
— Был, — деловито доложила Надя из кухни. — Пришёл, и сразу ушёл.
— Куда это? Не сказал? — поинтересовалась свекровь.
Надя обернулась, посмотрела на меня, как будто спрашивая разрешения, но не выдержала и выпалила: «Ушёл Танечка за цветами! За дикими орхидеями!»
На минуту я опешила. А потом подумала: «Ну и пусть. Ерунда, конечно. Зато, как красиво звучит». Молча развернулась и ушла в комнату. Добавить к сказанному было нечего.
«За дикими орхидеями?» — изумленно переспросила свекровь из опустевшего коридора.
На дворе стояла зима 1994 года. С дикими орхидеями в стране была напряжёнка.
Рассказ «Как умирал Женька» фрагмент — начало ЗДЕСЬ
