Надувная лодка, обёрнутая брезентом и нагружённая экспедиционным снаряжением, неуклюже отвалила от берега. Зеркальная гладь реки сморщилась мелкими волнами, исковеркав отражение стройных лиственниц.
- Ну что, паря, теперь определимся с должностями, – обратился я к двухмесячному щенку белой масти, после того, как умостился среди многочисленных тюков. – Значит так, кому рулить, тому и быть капитаном, то есть, значит мне. Ну а ты... – я примолк, соображая. – О! Будешь за порядком следить, то есть будешь боцманом.
Мой «соратник» шевелил навострёнными ушками и, будто соглашаясь с назначением, одобрительно помахивал закрученным хвостиком. Он стоял на рюкзаке, слегка расставив лапы, и с любопытством взирал на отдаляющийся берег. Ещё вчера он неприкаянно шатался по вертолётной площадке вблизи от посёлка, путаясь под колёсами брюхатых чудовищ и выпрашивая случайные подачки у суетливых дядек. А теперь вот вокруг столько нового, интересного и, к тому же, кормят постоянно...
Новоиспеченный «боцман» принялся подыскивать место согласно возложенным на него обязанностям. Соскальзывая лапами с упругих бортов, неловко перебираясь через мои ноги, он дважды по-хозяйски обошел лодку и развалился в корме, удовлетворённо зажмурясь под лучами солнца. Я обрадовался, что непоседливый член экипажа успокоился, протянул руку и потрепал щенячье пузо:
- Везёт хвостатым! Грейся, сколь хошь. Не жизнь, а сплошной курорт.
Я налаживал атмосферу дружелюбия, необходимую для долгого путешествия. Остались позади хлопотная подготовка к полевому сезону и ежедневное ожидание заброски. Вот оно – долгожданное «поле»! Вот они – неизведанные просторы и новые впечатления, утренние туманы и дым костров!..
Река то плавно, незаметно несла воды по широким плёсам, то беззвучной струёй лизала обрывистые излучины, подмывая корни деревьев, отчего некоторые из них склонились над водой, будто любуясь отражением; а иные, цепляясь из последних сил и готовые вот-вот упасть, касались ветвями стеклянной поверхности, причёсываясь перед последним часом. Тишину и речной покой нарушали лишь мерное хлюпанье вёсел да редкий нахальный крик кедровки.
Вскоре долина сузилась. Река словно очнулась от спячки; заволновалась, заплескалась в каменистом русле, загремела на все лады, наполняя окрестности шумом, а нас – беспокойством. Лодка поскакала по пенным гребням, уворачиваясь от торчащих из воды камней. Волны налетали то справа, то слева. «Боцман» лез ко мне искать защиты от холодных брызг.
- Да не мешай ты! Влипнем! – я на несколько секунд бросил вёсла, чтобы переместить щенка на корму.
В этот самый момент потерявшая управление лодка наскочила на глыбы, скрытые тонким слоем воды, и резко остановилась.
- Етить налево! Говорил же! – заорал я, оглядываясь по сторонам.
Мельком заметил, что корма, где только что находился щенок, пуста. Я привстал, бегло осматривая несущийся поток.
- Угораздило же родиться под масть пенных гребней. Разве разглядишь маленький комочек среди такого хаоса... – бормотал я, не обнаруживая на воде своего подопечного. И вдруг как током ударило: «Упал-то с кормы. Значит, затянуло под лодку».
Схватившись за уключины, я стал раскачивать грузную посудину. Подталкиваемая напором реки, лодка боком соскользнула с окатанных глыб, и я увидел под водой «боцмана», втиснутого течением в расщелину. Белая тушка вниз головой вытянулась в прозрачной струе и болталась, словно носовой платок.
Лодку понесло. На миг вспыхнула паническая мысль, что выручить компаньона не удастся. Черпая бортами речную свистопляску, я что было мочи погрёб к берегу. Не доплыв до него, выскочил на отмель, выдернул набравшую воды посудину на камни, и ринулся спасать утопленника.
«Тут не шибко глубоко, доберусь в сапогах. Лишь бы не проскочить мимо, только бы с первого раза», – лихорадочно соображал я, не выпуская из вида злополучное место. Стараясь устоять на скользких валунах и наклоняясь навстречу бурному течению, я подобрался к бедолаге, выхватил его из расщелины и потерял равновесие. Будто обрадовавшись крупной добыче, река потащила нас вниз, к омутной глубине, скрытой беспорядочной толчеей волн. Развёрнутые болотники, заполненные водой, плотно облепили ноги, мешая согнуть колени, чтобы встать и вырваться из мощных объятий переката.
- Ха, ха, ха! – гремела дикая речка.
Прижимая к себе «боцмана» и беззвучно ругаясь, после нескольких попыток вырваться из потока я зацепился свободной рукой за выступающий камень, нащупал ногами опору, выпрямился и выбрался на берег. Не мешкая, перевернул застывшего щенка вниз головой и, встряхивая его, забормотал:
- Малыш, всё позади. Давай, сливай воду, приходи в себя… Ну, шевельнись же, вякни что-нибудь...
Но вода не выливалась, и щенок не подавал признаков жизни. Я прижимал к груди холодный комочек плоти, растирал его, пытаясь согреть, дышал ему в мордочку, надеясь оживить мутные глаза, и отгонял от себя страшную мысль.
- Боцька, ну хорош притворяться! Кто ж будет меня защищать от зверей хищных?
И будто не смея противиться просьбе хозяина, маленькая утроба отозвалась слабым хрипом. Я ещё яростнее затеребил, затискал пёсика. И всё протяжнее становилось сдавленное дыхание утопленника. Постепенно в его глазках очертились зрачки, а тельце затряслось крупной дрожью.
- Точно притвора... негодник, напугал до смерти... – счастливо бубнил я, прислушиваясь к прерывистым вздохам. – Тоже мне, водолаз выискался! И меня вон затрясло. Ну, ничего, ничего. Щас разведём костёр, погреемся, посушимся, чайку хлебнём... – И, опустив щенка на нагретые солнцем камни, я засуетился, отыскивая среди поклажи топор, спички, заварку, сахар.
Вскоре у костра парила развешанная по кустам одежда. А я, пристраивая над костром котелок с головой недавно пойманного тайменя и отгоняя назойливых комаров от обнажённого тела, посматривал на утопленника и балагурил:
- Хватит тебе сотрясать окрестности. Не хватало нам после потопа ещё от землетрясения спасаться.
«Боцман», неподвижно уставившись перед собой, восседал на камне у самого огня и дрожал как осиновый лист. Он жался к огню, рискуя обжечься, и не мог понять, что с ним, отчего так холодно и неуютно, за какую провинность он так жестоко наказан.
Но щенячье уныние недолговечно. Через полчаса он подсох, зашевелился, завилял хвостиком, а я присел рядом на корточки и взял его на руки:
- Везёт нам, паря! Если б ты застрял не широким задом, а передком, – забило б тебе дыхалку... Нет, определённо везучий день. Помылись, постирались, щас ушицей побалуемся...
«Боцман» всё ещё слегка вздрагивая, вытянул мордочку и доверчиво лизнул мокрую бороду.
Всех, кто прочёл до конца, благодарю за внимание. Если понравилось подписывайтесь на «Таёжные экспедиции»