Дорогие друзья!
Издательство утвердило обложку.
Совсем скоро наш роман "Брат ответит" появится на прилавках всех книжных магазинов!
Но вы ещё можете прочесть его начало раньше других!
Ссылка на предыдущую часть ЗДЕСЬ
*
Вот это я влипла! Семейное и незначительное дело обратилось в трагедию. Мне, конечно, никто не поручал – и не поручит – расследовать расстрел инвалидов, но остаться в стороне я никак не могла.
Пашеньке бы позвонить! Но времени – почти одиннадцать. В Индии – если он, на самом деле, там отдыхает – глубокая ночь. Да и что Паша скажет? Велит как можно быстрее вернуться домой, отдать заказчику письмо – и предоставить расследование полиции.
Но вместо того чтобы немедленно начать абстрагироваться от чужой беды, я запустила фоторедактор и максимально увеличила фотографию парня в бейсболке. Потом перекинула ее на планшет. Включила программу распознавания лиц. Кепка бросала тень почти до подбородка, глаз не разглядеть, нижняя часть лица размыта. Родинка и девчачий подбородок – тоже мне, приметы!
Обычный поиск результата, разумеется, не дал. Но, по счастью, скромный секретарь Римма давно строила честолюбивые планы. И тратила зарплату не только на лаки для ногтей. Одним из моих последних приобретений была программа TRASSIR Face Recognition. Из-за дорогостоящей покупки мне пришлось отдыхать в Кисловодске вместо Бали, зато сейчас я ликовала, глядя на строчку:
- Найдено одно совпадение.
Фотография, представленная ниже, явно была сделана на светской вечеринке. У стенда с логотипами спонсоров расположились две девушки с очень гламурными, противно правильными лицами, а между ними по-кошачьи улыбался тот самый тип. Подпись гласила: Светские дамы Лиля и Лика Поморские, а также Филипп Долматов, сомелье.
Я разделила экран надвое. Поставила рядом гражданина в кепке и холеного сомелье. На первый взгляд, ничего общего. Один – алкаш из Кузьминок, второй – житель центра и завсегдатай гламурных тусовок. Но моя программа стоила, как самолет, и никогда не ошибалась.
К тому же у гражданина Долматова имелась и вторая родинка. На правой щеке. Точно как сказала Ольга.
Неужели знаток хороших вин состоит в экстремистской организации? И это тот человек, кто направлял, вдохновлял и контролировал подростка?
Нет, нестыковка. Если Долматов – серый кардинал, он ни за что не будет подставляться, сыпать угрозами в театре.
Впрочем, я сразу придумала вариант проще и гораздо реальней. Филипп, хотя и тусовщик, но живет, допустим, где-то здесь, в Кузьминках. Часто проходит или проезжает мимо Центра реабилитации. Больные люди выхоленного сомелье раздражают. Потому и сорвался, когда они ему ещё и в Главном театре попались. А сейчас Долматов здесь – да тоже потому, что местный! Пришёл поглазеть, что случилось. Позлорадствовать.
Как использовать Ольгину информацию – и надо ли кому-то ее озвучивать вообще – я тоже не понимала.
Мой маленький женский мозг, который пребывал в напряжении почти весь день, наконец, не выдержал. Внезапно накатила головная боль. Да настолько сильная, что хотелось долбануться с разгону в стену и разом прекратить все мучения.
Анальгина с собой я никогда не возила и сейчас в аптеку тоже решила не бежать. Тем более что вряд ли здесь, в Прасковичах, есть круглосуточные.
Выпила ещё одну бутылочку ледяного сока. Потом приняла волевое решение: выключила все гаджеты, открыла окно, сунула голову под подушку и начала упорно считать слонов. Была почти уверена: не поможет. Но на сто каком-то сама не поняла, как заснула.
Разбудила меня вспышка света. Не слишком яркая. Я открыла глаза, снова закрыла. Немного подремала, но полноценно заснуть не смогла.
Сбросила с уха подушку. В комнате темно. На часах – половина шестого утра, в глазах отчаянно щиплет.
Я скосила глаза на телефон – он подмигивал зеленым глазом. Пропущенный звонок, смс-ка или сообщение на Whatsapp. Звонок и вибрацию я отключила, но огонёк мерцает всегда.
- Дьявол вас раздери! - пробормотала я.
И открыла послание.
Оно было от Ольги.
Девушка явно торопилась – ни единого знака препинания.
- То же место 5.30 утра обязательно будь Мне не звони.
Часы показывали 5.33.
Я упала обратно на подушки. Застонала. Укрылась с головой. А потом резко вскочила и начала одеваться.
*
Будь у меня пять свитеров, я бы надела их все. Однако в куцем моем багаже имелась лишь футболка, блуза, легкий кардиган и практически бумажная куртка. А термометр за окном показывал плюс три.
Когда я выскочила во двор, показалось, что здесь вообще Северный полюс. Моросил ледяной дождь, завывал ветер, деревья кренились, будто секли кого-то невидимого. Зубы начали стучать мгновенно. Чтобы не умереть от холода, я сразу бросилась бежать.
Девушка в пять утра на обочине шоссе – зрелище соблазнительное. В Москве бы обязательно пристали: полиция, джигиты, подростки. Но по пути из Прасковичей в соседнюю деревню Загорье меня сопровождал лишь удивленный лай собак. По счастью, все они сидели за изгородями, и я минут за десять благополучно свернула с трассы к реке Великой.
Здесь сразу пришлось притормозить – дождь шёл, видно, всю ночь, глина намокла, противно чавкала и скользила. Я балансировала в грязи, тёрла, чтобы согреться, то уши, то нос и страшно злилась. Все-таки театральные дамы – каковой, несомненно, являлась Ольга – они нормально не могут. Обязательно им подавай нарядную картинку, красивый фон, спецэффекты.
Вчера она сказала, что не пойдёт ко мне в квартиру из-за злых языков. Не слишком убедительная отговорка. Похоже, балерина просто считала: слова любви с берега реки зазвучат куда ярче, чем из кресла.
А зачем сейчас, в глубокой ночи, затевать «встречу на Эльбе» – совсем непонятно. Супруг ее оберегает? Не хочет, чтобы она общалась на больную тему? Но могла бы – тоже ночью, тихонько, – выскочить во двор и просто оттуда позвонить. Или Ольга боится, что ее телефон слушают?
Однако ни один детектив, сколь бы ни злился на важного свидетеля, никогда не откажется от встречи с ним. Поэтому я осторожно и терпеливо преодолела размытую дождем тропинку вдоль обрыва, дошла до лестницы и осторожно начала спускаться к воде. На рассвет – ни намека, ни единое окошко на первой береговой линии не светится, сплошная тьма. Хотя мостки, если прищуриться, я разглядеть уже могла. И они оказались пусты.
Часы, однако, показывали 5.46. Ольга опаздывает? Или вообще не придет? Это будет прелестно – единственные брюки у меня грязные и мокрые до колена, в мокасинах хлюпает вода, а днем я собиралась улететь в Москву. Позвонить ей, что ли?
Но прежде я все-таки спустилась на мостки. Тишина, пустота, ночь, ветер. Я достала телефон, включила фонарик. Тонкий луч заплясал по мокрым доскам настила, жухлым, еще прошлогодним зарослям камыша вокруг величественной черной реки. Ни следа Ольги, но что-то было не так. Паша бы догадался немедленно, но мои извилины скрипели секунд тридцать, прежде чем я заметила: мостки в грязи. А ведь вчера было сухо. Дождь пошел после полуночи, когда я уже заснула. Я присела на корточки, попыталась вычленить из слоя грязи что-то полезное – и увидела. Отчетливый след мужского ботинка.
Только потом – тупица одноклеточная! – я начала светить на реку. И увидела метрах в десяти от берега знакомый военный ватник.
- Оля! – жалобно пискнула я.
Начала расстегивать куртку. Нет, ерунда, надо прямо так. Как будет менее страшно – прыгнуть, или просто сползти в воду? А если я сама утону? Или умру от шока?
Возможно, именно эти секунды могли стоить Ольге жизни, но нужно было подстраховаться. И прежде, чем ринуться в ледяную Великую (вчера я попробовала – градусов пять от силы), я набрала на телефоне 020. Полицию в Пскове вызывали по этому номеру – табличка с информацией висела в подъезде дома, где я снимала студию.
«Если ответит робот, ждать не буду».
Но голос дежурного отозвался мгновенно, я выпалила:
- Загорье. Мостки. Человек утонул.
Отбросила телефон и ринулась в воду.