Глава 1.
- Уйдем болотами. Я обернулся и посмотрел на своих людей. В их взгляде явственно читалась бессильная злоба. Без меня им не пересечь море. Будь иначе, я бы уже лежал, где-нибудь под деревом с перерезанным горлом, и пустыми карманами. Ну что ж господа каторжники, у меня для вас плохие новости. Нет у меня никакой карты. Вам конечно лучше этого не знать, пока что.
- Мы устали Седрик, от каньона до моря путь неблизкий, у нас нет еды, нет чистой воды. Устроим привал? Это говорил Маркус, бывший главарь каторжной банды. Он всегда перечил мне, даже когда на это не было причин. Ему просто нравилось идти против ветра. Он облизывал свои гнилые, коричневые от табака зубы, и недобро скалился. Его серый плащ был в грязи. Он тяжело дышал, остальные беглецы выглядели не лучше, усталые, злые как сторожевые собаки. Захотели привал? Сейчас я покажу вам, кто тут на самом деле главный.
- Знаешь что? Расскажи о том, как ты устал королевской страже. У них в отличие от нас есть и провиант, и вода, и даже лошади, вернешься в каньон верхом, снова будешь вкалывать по двадцать часов. Конечно, давай отдохнем. Маркус стушевался, мне удалось перехватить инициативу. Остальные одобрительно закивали. Что ж, пойдем дальше а там решим. Спустя час сумасшедшего спринта, впереди замаячил свет. Лес заканчивался, эта тропинка должна вывести нас к обрыву. Соленый запах моря, отчаявшиеся каторжане, воспрянули духом, в их глазах загорелся огонек надежды. Мигом забыли о погибших товарищах. Конечно, тут не до этого. Каньон вместе с Седриком покинуло девять человек. До моря дошли только пятеро. Больше всего жаль Декарда, он был неплохим малым, и много сил вложил в этот побег. Но сломанная нога, во время побега, причина настолько веская, что ты останешься один без вариантов. Интересно убили его? Или отправили обратно? Скорее всего, убили. Никто не станет возиться с калекой. Уже был слышен шум волн. У меня пока не было четкого плана, не было времени все обдумать, остается уповать на удачу. Вот и море. Осталось пересечь его, и все, можно будет забыть о пяти годах каторги. Рано радовался, на плато стоял целый полк королевской стражи. Приехали. Сразу убьют или все-таки попытаются договориться? На их месте я бы убил сразу. Каторжане поняли, что побег возможен, и если не наказать их, другие поймут, что могут пытаться сколько угодно, и что, в крайнем случае, они вернуться на каторгу, и ничего не изменится.
- Отбросы! Вы что о себе возомнили? О, это Генрих, начальник королевской стражи. Между каторжанами ходило множество баек о нем. Сын губернатора, он был толст, белокож, и визглив. По каторге он перемещался исключительно верхом, и в окружении вооруженной до зубов охраны. По бабьи взвизгивая от удовольствия, когда охаживал кнутом очередного бедолагу, которому не посчастливилось попасть в его поле зрения. Поговаривали, что он еще не познал женщины, к его-то тридцати годам. И что ему, даже отказывают девицы, что продают себя в трактирах. К каторжанам он обращался не иначе как: отбросы. Вот и сейчас он держит в руках кнут, но подъехать ближе не решается. – Я повторяю! Отбросы, вы, что о себе возомнили? Естественно ему никто не ответил. Я лихорадочно соображал, что делать дальше. Бежать назад, и попытаться скрыться в лесу, рано или поздно найдут. Броситься врассыпную в надежде, что кому-то удастся сбежать? Нет, их слишком много, всех переловят. Сдаться, и отправиться обратно на каторгу? Тоже не вариант. Я повернулся к беглецам. – Сдаемся, Маркус попытался возразить, но я посмотрел на него и он одернулся на полуслове, видимо понял, что время не подходящее и лучше ему заткнуться. – Подойдем к страже, они стоят у самого обрыва. Подберемся ближе, и прыгаем в море, а там как повезет.
– И ты ничего лучше не придумал идиот? Это подал голос Ноель. Всю дорогу безропотно исполнял приказы, а теперь развязался язык?
– Представь себе Ноель, если у тебя есть идея получше, говори, сейчас или замолкни на хрен! Ноель насупился, нашел время обижаться. Я утвердительно кивнул головой, и обратился к Генриху.
- Простите командующий, мы Вас недооценили. Нужно завладеть вниманием этого жирного гуся, пусть думает, что перехитрил нас, авось пустит поближе.
- Хехехе. Это да, небось, думали отбросы, что перехитрите меня. Генрих обернулся к своим солдатам, и те, поспешно закивали, признавая находчивость и смекалку своего господина, было отчетливо видно, что им плевать, но Генрих купился. Мы подошли почти вплотную.
- Мы готовы сдаться господин командующий, и вернуться на каторгу, обещаем отработать все свое отсутствие, даже спать не будем.
- Куда вы денетесь отбросы, будете работать все четыре смены.
- Сейчас! Я крикнул, и не обращая внимания на своих беглецов ринулся к обрыву. Господи, хоть бы не на камни, это была моя последняя мысль.
Пришел в себя я от того что кто-то тянул меня за рукав, наученный каторгой, я не торопился подавать признаки жизни. Осторожно приоткрыв один глаз, я увидел, как рукав моего балахона жует коза. Вид у нее был апатичный, отрешенный, жевала рукав она без всякого энтузиазма. Вырвав из пасти рукав, я сел, и осмотрелся. Странный пейзаж, куда-то пропала скала, с которой я сиганул. Песчаный берег был теплым. Это было странно, потому что вроде как была осень. Ощупав руками голову, я прислушивался к своим ощущениям. Боли не было, голова цела. Выдохнув, я встал на ноги. Коза тихонько заблеяла и неспешным шагом отправилась к ближайшим кустам. Заурчал желудок, напомнив о том, что последний прием пищи был почти неделю назад, и ничего кроме грязной воды и подмороженных яблок я не ел. Коза была упитанной. Пошарив по карманам, я с облегчением обнаружил мешочек, в котором лежало огниво. Я осмотрелся в поисках камня потяжелее.
- Козу мою сожрать собрался? Услышав голос, я слегка подпрыгнул от страха. Возле козы, каким-то образом появился старик. Седые волосы были собраны в косы, и покоились на груди. Лицо его было серым, с огромной черной родинкой на подбородке. Старик улыбался, улыбка была жутковатой. Его зрачки двигались с огромной скоростью, словно он объелся грибами. Серый пыльник был застегнут до самой верхней пуговицы, одной рукой старик гладил козу, второй сжимал длинный посох, с обугленным концом.
- Ты кто такой старик?
- Я? Я хранитель тайн, Предвестник начала, Друг стихий, и обладатель тайного знания. Имя мне Азун! Старик встал в позу, и развел руки в стороны. Ну, точно объелся грибов, ждать, что он подскажет мне, в какой стороне Астор, было бессмысленно.
- Ладно, Азун, мне пора, не подскажешь в какой стороне Астор?
- Что? Уйдешь вот так? Даже не сказав спасибо?
- За что? Разговор начал мне докучать, хотелось поесть и выспаться.
- За свое спасение конечно! Или ты думаешь, что можешь сигануть со скалы, и остаться невредимым? На твое счастье вода подвластна мне, она вынесла тебе, бережно, словно мать своего ребеночка. Старик принялся укачивать воображаемого ребенка, и свел губы трубочкой, что-то невнятно шепча.
- Хватит старик, мне правда, пора. Спасибо что спас меня. Я повернулся и пошел по берегу, в надежде найти знакомые ориентиры. Не стоит забывать о королевской страже. Нужно быть начеку.
- Экий ты кретин. Хочешь уйти от своего предназначения?
- Еще раз оскорбишь меня, и пожалеешь.
- Я то? Старик искренне удивился и рассмеялся. – Ты кретин! Ты каторжанин, укравший у своего господина коров! Старик не прекращал смеяться. – И как помогли тебе деньги? А? Ты лишь маленький, слабый, никчемный навозный жук! Но если примешь свое предназначение. Станешь другим, будешь надеждой, опорой, силой с которой будут считаться. Старик возвел руки к небу. И застыл в такой позе.
- Я вообще-то не бью стариков, женщин и детей. Но ты сам напросился. Меня охватила злоба, чокнутый старик, объевшийся грибов. Вырублю его, освежую козу, да и пыльник на нем добротный. Подойдя почти вплотную, я замахнулся, и от всей души влепил кулаком ему в лицо. Старик даже не удосужился увернуться, шумно выдохнув, он просто встретил мой кулак своим лбом, боль пронзила мозг, хрустнули кости, мои кости, я схватился за руку и заорал.
- Хехе, дурачок - простачок, ты разве не слышал, что я сказал? Отойдя на пару шагов назад, я все еще держал свою правую руку, кажется, сломаны пальцы. Разбежавшись, я попытался ударить старика ногой в грудь. Бесполезно, словно пинать гранитную скалу, старик даже не шелохнулся
– Наигрался? Пойдем, пойдем, покушаешь, отдохнешь, а потом я выведу тебя на дорогу. Старик повернулся, и пошел, коза следом, как собачка. Встав с песка, я отряхнулся одной рукой и послушно побрел вслед за стариком.