Совершаем вечерний моцион по Невскому. Вдруг начинаю ощущать крен на одну сторону. Это шедшую под руку Катиш притягивают величественные двери эйчендема.
– Давай, давай немедленно зайдем в «Эйчик». Мне жизненно необходимо летнее платье перед отпуском.
– 15 минут до закрытия же.
– Все равно, жизненно, платье.
Ныряем. Охранник уныло гудит:
– 15 мину-ут…
Катиш не слышит, немедленно погружается в заросли каких-то безумных штанов.
А я брожу один среди лиан с дамскими ремнями. Вдруг начинаю чувствовать, как кусаются цены. Это не лианы, это опасные змеи.
Мимо проносятся в балетном прыжке разноцветные туземки. В этом «Эйчике» много экзотических иностранцев. Иностранок.
– 10 минут до закрытия, – рыдает охранник.
Становлюсь у входа в позу Следопыта из Джеймса Фенимора Купера. Но, сбив меня с ног, влетает с улицы амазонка.
– Ну 5 минут же, куда же вы несетесь, что же это такое.
А она, соединив руки над головой, оттолкнувшись упругими ногами от вороха модных халатов, ныряет в залежи трусов.
– Касса и примерочные закрываются! Дамы, будьте внимательны, - это объявляют нам с небес, натянутых под потолком. Натяжные небеса грозят громом и молнией, но под ними безмятежный рай на полу.
Дамы не слышат, барахтаются в цветастых тряпках, делают на поверхности тряпичного вороха звездочку, чтобы удержаться на плаву, чтобы не утонуть в глубинах эйчендема. Ныряют топориком, прыгают друг у друга с плеч, топят друг друга, смеясь, от них во все стороны разноцветные брызги.
А в сторонке плачет охранник. У него дома футбол.
Продолжение моих приключений по Сюр-Ветербургу.