На Netflix вышло продолжение сериала «Очень странные дела», где нам снова рассказывают о катастрофе с русскими, а главные герои — подростки начинают взрослеть.
Летом 1985 года главными точками силы в городке Хоукинс становятся местный бассейн и большой мегамолл «Старкорт», который недавно воздвигли в центре, из‑за чего магазинчик мисс Байерс (Вайнона Райдер) пришел в запустение. После пережитого в двух сезонах это становится еще одним толчком к мысли о переезде из проклятого места, но впереди еще целый третий сезон, где опять что‑то пойдет не так. В этот раз злые силы постучались именно в эти две двери: бассейн, где работает спасателем провинциальный секс-символ Билли (Дейкр Монтгомери), и торговый центр, куда устроился мороженщиком не поступивший в колледж Стив Харрингтон (Джо Кири). Теперь ему приходится торговать в дурацком костюме моряка вместе с дочкой Умы Турман и Итана Хоука (Майя Хоук) и подпольно пропускать младших товарищей в кинотеатр, чтобы те посмотрели «День мертвецов» или «Назад в будущее».
Торговый центр как центральный символ назревших перемен — это хорошая находка для сериала, который уже и сам давно превратился в лавку с леденцами в яркой упаковке. Продакт-плейсмент «Бургер Кинга» уже кажется логичным шагом для шоу, которое так массово ждут и залпом запивают колой (иначе ту сцену с клубничной и вишневой газировкой не объяснишь). Мегамолл — это еще и внятный, и до сих пор актуальный символ бунтарского потребления, инициации и раскрепощения подростков. Неслучайно именно «Старкорт» становится не только декорацией для главной битвы сезона, но и местом, где подружка Макс просвещает Оди (до сих пор сложно привыкнуть к русской адаптации Одиннадцатой) зачаточными идеями феминизма, а также именно здесь к третьему сезону в сериале запоздало является первый гомосексуальный персонаж. Симптоматично, что для того, чтобы внутрь намеренно обращенного к ностальгии сериала начали проникать, подобно демогоргонам, прогрессивные идеи, ему нужно было выстроить такой яркий образ консюмеризма. Поскольку в сериале все имеет перевернутое измерение, то забавно, что обратной стороной этой капиталистической цитадели, если выражаться языком пропаганды времен холодной войны, логичным образом оказалась секретная русская военная база.
Символично и то, что все действие происходит в канун празднования Дня независимости США. Новые напасти Хоукинса воплощают собой самые выпуклые американские страхи, такие же старые и вечные, как отсылки к гамельнскому крысолову, который может погубить городских детей с помощью крыс. Во-первых, конечно, это фобия вторжения и хрупкости границы между мирами, через которую в страну могут проникнуть шпионы/мигранты/пришельцы. Во-вторых, это возникшие осознание и боязнь некой другой прослойки населения, готовой подчиняться злым силам и следовать их «флейте». Вплоть до того, что в итоге они сами подпитывают своей кровью и плотью (читай, голосами) главного врага просвещенного общества. Неслучайно показанный караван жителей Хоукинса, слепо уходящих с праздника Дня независимости, — белое большинство в патриотических красных кепках (не хватает только надписи «Make America Great Again»). Похожую социальную метафору о злых доппельгангерах недавно развивали в картине «Мы», с которой у третьего сезона тоже есть ситуативная перекличка (аттракционы как декорация для хоррора, в сюжет вводится девочка-афроамериканка), но это уже такие общие отражения в зеркальном лабиринте.
Сам факт того, что в третьем сезоне вместо тайной лаборатории правительства Рейгана новыми врагами стали именно «злые русские», — вполне себе логичное продолжение отработки тех самых романтизированных клише из эпохи 1980-х. Стоит также напомнить, что саму идею о злодеях авторы развили из слов самого фанатичного персонажа сериала, журналиста-конспиролога Мюррея (Бретт Гельман), который еще в прошлых сезонах талдычил о советских шпионах. И ничего, что после «Чернобыля», здешние подпольные русские покажутся отборной клюквой уровня «Красного рассвета» — так и должно быть. Не удивляйтесь, что советского генерала играет Илья Словесник с творческим псевдонимом Джон Водка, известный в 1990-е по клипу «Борода». Ведь «Очень странные дела» всегда же были аттракционом ностальгических представлений о происходящем, поэтому в этом сериал тоже не отступает от своей идеологии и транслирует весьма детское и утрированное представление о коммунистах с большими шприцами и ядерным чемоданчиком, с помощью которого они постоянно чего‑то хотят взорвать. В этом тоже есть мотив американских страхов о ядерной катастрофе, но в таком стиле, как если бы сериал «Чернобыль» скрестили с «Приключениями Петрова и Васечкина». И это точно стоило того, хотя бы чтобы увидеть Вайнону Райдер в советской пилотке.
Раз уж в сериале у всего есть изнанка, то и у взгляда на русских тут есть другая сторона. Ее воплощает болтливый перебежчик Алексей Смирнов (британец украинского происхождения Алек Утгофф), который несколько серий проводит в компании с шерифом Хоппером, мисс Байерс и фанатиком Мюрреем. Но в конце концов и у Смирнова есть своеобразная черта, через которую он тоже не сможет переступить, чтобы стать счастливым. Мюррей говорит ему ключевую фразу: «Кто сказал, что нужно быть американцем, чтобы веселиться?» Об этих же условных границах и чувствах в других категориях пытался поговорить и Хоппер, когда хотел приостановить нарастающий пубертатный период Оди.
В этом переломном сезоне еще больше влюбленностей, поцелуев и мелодрамы, что рифмуется с тем, что невозможно игнорировать созревшие изменения, но и отпустить старое так же непросто, как и не отпустить шутки про водку и русских. Демогоргоны, разговоры по рации, поцелуи на кровати — это хорошо, но рано или поздно они станут воспоминаниями, наверное, чтобы еще больше их полюбить. Старперское желание Хоппера держать дверь открытой на три дюйма в комнате целующихся подростков равносильно жажде ученых поддерживать портал между параллельными мирами, даже если это приведет к худшим последствиям. И Хоппер борется с этим желанием внутри себя и снаружи, и даже подросток Уилл уже понимает, что больше не сможет как прежде играть с друзьями в настолку Dungeons & Dragons, но мы все равно иррационально хотим ту самую старую колу, вернуться в тот прежний Хоукинс, почувствовать то же, что и от первого сезона. И судя по намекам в конце (надпись на дорожном знаке «Возвращайтесь скорей», еще дождитесь сцены после титров), мы скоро снова вернемся в «Очень странные дела». Как далеко бы ни собирались персонажи в последней серии, нас, зрителей, в финале символично запирают внутри пустого дома, а монстров — в клетке.