Мои слезы горькие как хина. А сновидения сладкие как дым травы отравы.
Действительность садится мне на грудь и назойливо топчется кошкой Минервой МакГонагалл с пристальным взглядом песочных часов.
Я начинаю задыхаться от горячих как Строккюр слёз и струящегося лунного песка часов, треснувших от отчаяния сопротивления.
В этой жизни я всегда астматик с тиком матриц.
В тех редких снах заблудившихся во мне я свободный пилигрим идущий мимо призрака средневекового города, я сэр Макс в трамвае застрявшем на границе миров, я Принц Амбера легко создающий пространства, я ветер и воздух, я живой и мудрый Океан Соляриса.
И вечный спутник и одинокий путник и путаник по снам и мирам. Лишь бы не просыпаться с горьким привкусом жизни на губах и сухими ложбинами глазниц, засыпанных песком из разбитых песочных часов бывших глазами кошки превратившейся в древнюю и мудрую Минерву МакГонагалл, как обычно сидящей на границе миров и на груди заблудившихся в своих снах.
Как хорошо, что я плохо сплю.
