Некоторое время назад, мы посещали мамину могилу на кладбище. Когда моя младшая сестра наклонилась, чтобы положить цветы, у неё на блузке оторвалась пуговичка и упала возле креста. Поднимать пуговицу сестра не стала. Мы все поняли! Решили, что когда следующий раз соберемся посетить маму на кладбище, возьмём с собой еще пуговиц.
Дело в том, что мамуля наша имела особую слабость к разнообразной швейной фурнитуре: крючочкам, ниткам, пуговицам. Трепетно относилась к лоскуткам, клубочкам. Родилась она после войны. Жили бедно, в землянке, в семье семеро детей, мама наша младшая. Конечно маленькой девочке не хватало красивых платьиц с рюшами, кружевами. С детства научилась она переделывать одежду старших сестер под себя, штопала, перелицовывала, подшивала, делала заплатки, вязала, распарывала, распускала. Став взрослой она продолжала это делать не только для себя, но и для нас своих дочерей.
Иногда вещи получались через чур оригинальными, если можно так выразиться. Но это её никогда не смущало, самоуверенности в плане изготовления одежды ей было не занимать. Кто не ошибается? Правильно, тот, кто ничего не делает!
Она продолжала перешивать одежду даже тогда, когда её можно было купить в магазине. Так же собирала тряпочки, ниточки, лоскуточки, фурнитуру. На наше «Зачем?» всегда был аргументированный ответ: «Потому что есть куртка, которую отдала Маша, и кроличий мех, который забрала у Веры (та хотела выбросить), если у куртки отрезать рукава и обшить тесьмой от старого халата, а поверх пустить мех, то будет жилетка, а ещё надо будет пришить пуговицы от старой зелёной велюровой юбки, из которой сшита сумка».
Мама постоянно что-то мастерила: юбку, куртку, пончо(!), шапку. Сначала она вынашивала идею, собирала материал «ниточки, тряпочки, пуговички», творила. Когда работа была закончена, мама загадочно говорила: «Смотрите, что покажу!». И демонстрировала, например, пончо, изготовленное из старого пальто, с бахромой из ниток, полученных после роспуска старых носков и дырявой кофты с добавлением мохера (Люба клубочек отдала). Мы тревожно переглядывались друг с другом, говорили «Нуууу, может быть…». Мама спрашивала: «Не нравится?». Мы: «Нууууу, почему…?».
Мама, к слову сказать никогда не обижалась, чувство юмора и самоирония у неё была уровня Бог. Иногда шедевр торжественно вручался кому-то из нас. Честно сказать, каждый предпочёл бы избежать этой участи, потому что обижать маму ой как не хотелось, но и носить очередной свитер, связанный из старых ниток, полученных из старого шарфа и варежек было просто невозможно. Возникала дилемма: носить (и выглядеть не айс) или не носить (обидеть маму). Забирали, прятали в шкаф.
А мама периодически спрашивала: «Носишь? Я так старалась!». Театрально вздыхала: «Принеси, распущу, лучше Оле свяжу кофту! Она хоть носить будет!». «Да, ладно, мам, зимой носить буду!» - «Неси, неси». Уф! можно выдохнуть, пусть теперь Оля выкручивается.
После маминого ухода, мы поняли, как мало ценили её, как скупы были на добрые слова. А когда разбирали её вещи нашли несколько шедевров, которые с большим желанием забрали себе. Теперь храним, как реликвии.