Дело было несколько лет назад, время клонилось к вечеру. Я спокойно сидела на работе, залипала в книжку. В углу за стойкой сидели две милые девушки и перекусывали.
Краем глаза я заметила, что в дверь протиснулась некая приземистая леди и, плохо контролируя нижние конечности, двинулась в мою сторону. Где-то в середине пути до меня дошел ее дух: перегаром разило так, что я от этого тоже немного захмелела и, ожидая развития знакомства, отложила книгу и начала внимательно следить за передвижениями этого предположительно человеческого существа.
Спустя минуту оно до меня дошло и, вежливо фокусируя на мне взгляд, тихонько поинтересовалось, мол, душенька, дорого ли стоит посидеть у вас втроем. Я вежливо объяснила, что у нас не бар, не кафе и не ресторан, мы все продаем на вынос, тут не употребляют ни алкоголь (а именно это её, очевидно, интересовало), ни закуски.
Вежливый взгляд моей собеседницы расфокусировался, она некоторое время простояла, молча глядя сквозь меня, а заодно сквозь время и пространство. А потом внезапно открыла рот, обдала меня новой волной перегара и:
- Какая ты страшненькая, - вырывалось из ее беззубого рта. Я широко улыбнулась и кивнула. Да, говорю, ужас просто.
- Страшненькая-страшненькая, на обезьянку похожа, - не унималась тётенька. Я, не будь дурой, снова кивнула и воодушевленно согласилась. Растерянная тётя, не получив желаемого хамства в ответ, на несколько секунд замолкла, и как раз этих прекрасных мгновений хватило её куда более адекватной подруге, чтобы обнаружить женщину возле меня и предпринять попытки по передислокации ее тела куда-нибудь подальше от опасностей. Обрадованная появлением нового слушателя, тётка принялась с удвоенной энергией тыкать в меня узловатым пальцем:
- Нет, ну ты посмотри, какая страхолюдина! Кошмар же!
Я уже начала откровенно ржать. Ласково попросила милых дам покинуть заведение. Но Тётя не сдавалась! У тёти характер! Тётя поминала атомную войну, что в сравнении со мной просто шедевр природной красоты, даже начала говорить громче, чтобы весь честной люд слышал! Я ещё раз тихо повторила просьбу, мол, подите вон, будьте так любезны, даже предлагала охрану им в кавалеры вызвать, ибо не надо вот доводить меня до того, чтобы я поднимала свою задницу со стула, потому что мы, страшненькие, можем быть поразительно агрессивны по отношению к людям, которые нам об этом напоминают.
Подруга, смекнув, подхватила упирающуюся тётеньку под локоток и протащила к выходу, та бесновалась и брыкалась, продолжая громко расказывать мне про мои же внешние данные. Я, встревоженная тем, что весь мир сейчас узнает, какая я, простихоспади, страшная, последний раз спокойно предупредила, что если тетя не успокоится, то она разбудет во мне животное, я громко рыкну и тогда всех, к сожалению, вынесет на улицу звуковой волной. Не восприняв мои слова всерьез, тётя возопила:
- Страшнее атомной войны! - И аж присела от удовольствия.
Я медленно встала, позволив себе немного театральщины, набрала в легкие побольше воздуха и как следует гаркнула в сторону женщин. Их смело из магазина через две секунды, моя собеседница аж припрыгивала, выскакивая на улицу. Зато она периодически проходила мимо, и до моей стойки доносилось: "Страшнее атомной войны-ы-ы-ы!"
А после работы я обнаружила тётю, спящей в луже у остановки.