Когда-то наша страна была известна как «Святая Русь», земля, цветущая многоэтажными церковными зданиями, которые так ассоциировались с православием восточных славян, страна, пропитанная духовным наследием и тесно связанная с древнейшими традициями веры. Но на рубеже 20-го века произошло нечто радикальное.
Российская империя когда-то считалась одной из «самых христианских» наций в мире - страной с богатой многовековой историей церквей и монастырей, источником многочисленных почитаемых святых, с богатым наследием духовной музыки, иконографии и духовной литературы. И все же менее чем через год после марта 1917 года, когда последний царь отрекся от престола, группа воинствующих атеистов захватила власть; многие русские грабили церкви; издевались над религией и религиозными людьми; были даже убийства священников, монахов и других верующих тысячами. Что случилось?
РЕВОЛЮЦИЯ. На самом деле в России было несколько революций в первые десятилетия 20-го века. Антицаристские восстания 1905 года привели к созданию конституционного правительства с избранным законодательным органом Думы и открыли период либеральных реформ. Мартовская революция 1917 года привела к формированию временного правительства, состоящего в основном из умеренных либералов, хотя с растущим числом социалистов. И все же ничто из этого непосредственно не угрожало церкви или религии.
Возрождение, тогда ... Революция!
Действительно, в эти годы в России происходило духовное возрождение. Многие разочарованные марксистские интеллектуалы обратились к христианству. Кто-то жаждал мистической революции, которая изменила бы саму жизнь. Одна группа, которая опубликовала сборник "Вехи" в 1909 году, резко раскритиковала радикализм своих коллег-интеллектуалов. Среди его членов были выдающийся богослов Сергей Булгаков и великий философ Бердяев. Как внутри, так и без Русской православной церкви писатели, художники и другие представители процветающей русской интеллигенции искали духовные ответы на проблемы личности и общества.
Для православных церквей в Российской империи отречение царя стало возможностью освободиться от государственного контроля. Соответственно, духовенство, иерархия и другие представители верующих имели собор или совет, который восстановил патриархат, который был подавлен царем Петром Великим в 1721 году. Русская православная церковь (РПЦ), казалось, вступала в новую славную эру ,
Как же тогда большевики - небольшая заговорщическая партия, решившая разбить Церковь и искоренить религию, - захватить огромную империю в ноябре 1917 года и превратить ее в первое в мире атеистическое государство?
Конечно, это было не без борьбы. Православные епископы и метрополиты прекрасно знали о целях большевиков. В январе 1918 года новоизбранный патриарх Тихон предупредил новый режим, чтобы он не преследовал церковь, и отлучил всех, кто может быть причастен к такой деятельности. В течение следующих двух лет было убито не менее 28 епископов и бесчисленное количество священников. Уцелевшее духовенство было лишено гражданских прав и подверглось сильному экономическому давлению.
Что касается массы верующих, то те, кто имел какие-либо четкие политические взгляды, имели тенденцию симпатизировать конституционным демократам или, в случае крестьян, составлявших большую часть населения, умеренным аграрным социалистам, а не большевикам. Но в такой обширной, бедноте в сельской местности большинство людей мало знали о политике, не заботились о ней, и еще меньше имели политическое влияние. Чтобы получить контроль, большевикам не нужно было убеждать большинство в правильности их взглядов. Это был вопрос захвата контроля над крупными городами, армией и средствами связи; это они сделали с безжалостной эффективностью.
Тем не менее, им потребовалась трехлетняя гражданская война для того, чтобы вновь завоевать большую часть старой Российской империи и создать новую социалистическую республику, известную с 1922 года как Союз Советских Социалистических Республик. В этом конфликте многие священники и епископы РПЦ поддержали антибольшевистские Белые армии, хотя уже в сентябре 1919 года патриарх Тихон предупредил свое духовенство не вмешиваться в политику и напомнил верующим, что церковь не налагает на них политических обязательств.
Неподготовленная Церковь
Похоже, что РПЦ действительно была не подготовлена к нападению большевиков. В течение почти двух столетий он был затоптан Святым Синодом, государственным органом, созданным для надзора за церковью. РПЦ не только была тесно связана с государством, но и фактически стала частью бюрократии. Точная идентификация церкви и государства была выраженной политикой Константина Победоносцева, мирянина, который возглавлял Священный Синод с 1889 по 1905 год. Он считал это необходимым для сильного правительства. Но это помешало РПЦ развивать свободную жизнь или осуществлять независимый и, следовательно, заслуживающий доверия моральный авторитет. Кроме того, РПЦ не смогла адекватно подготовить свое духовенство для решения философских задач современности. Слишком часто это воспринималось - как мракобесный и реакционный институт.
Массы и партия
Большая часть крестьянства, то есть большая часть населения России, остается пассивной на протяжении всей революции и гражданской войны. Жизнь была достаточно шаткой, и противостоять какой-либо власти, царской или большевистской, было опасно. Также было сказано, что русская православная традиция несла напряжение фатализма и других мирских явлений, которые делали слишком легким безбожное принятие светских дел.
Конечно, большевики нашли активных сторонников. Во-первых, легендарное благочестие русского крестьянина несколько преувеличено. Во второй половине 19-го века нигилисты и радикальные народники вторглись в деревню, часто играя на скрытом антиклерикализме крестьянина.
Кроме того, деревенский священник, обычно сам крестьянин, не всегда был объектом почитания. Какими бы набожными ни были крестьяне, они могли видеть только малообразованного, порой морально испорченного священника, который, как правило, рождался в своем государстве так же, как и призван к нему, просто равным своим, если не своим подчиненным.
Служения на церковнославянском языке, которые люди едва могли понять, едва удовлетворяли их интеллектуальные потребности, и без надлежащего образования они не могли получить небольшое духовное питание от высоко формалистических церковных ритуалов. Кроме того, институт, который представлял самодержавный режим, автоматически стал подозревать многих.
Таким образом, даже благочестивые христиане могли стать отчужденными от РПЦ. Это не сделало их большевиками, но могло сделать их невольными соучастниками в борьбе против религии.
Фактически большевики приветствовали тех христиан, которые, полагая, что их вера как-то совместима с марксизмом, хотели сотрудничать. Эти благонамеренные души, кажется, не знали, что христианские представления о морали были несовместимы с большевистским вероучением, потому что марксизм учил, что мораль была обусловлена социально-экономическими отношениями.
Когда изменились условия, изменилась и мораль. Мораль была относительной, а не абсолютной. Императивы классовой борьбы также не могли быть ограничены скрупулезной «буржуазной моралью». Можно сказать, что цель оправдывала средства - если бы была необходимость в оправдании. Действительно, их отношение к своим христианским сочувствующим олицетворяет мораль большевиков. Они, по-видимому, рассчитали, что, как только эти «попутчики» обнаружат врожденное противоречие в их положении, немногие отважатся отречься от марксизма в пользу все более отвратительного христианства.
В то же время зверская бедность русской деревенской жизни, должно быть, также получила активную поддержку большевиков. В конце концов, либерально-демократическое Временное правительство говорило только о том, чтобы брать землю у богатых помещиков и отдавать ее крестьянам; большевики призвали их помочь себе. И увы, одним из крупнейших землевладельцев оказалась Церковь.
Большевики делали все возможное, чтобы пропагандировать образ Церкви как богатого эксплуататора, даже обращая против нее благочестие Церкви. Когда в 1920–21 годах начался голод, русская православная иерархия быстро создала фонд помощи и внесла в него щедрый вклад. Тем не менее, Церковь освободила от коллекций свои таинства, такие как чаши, используемые в богослужении. Пользуясь этим, большевики организовали свои собственные усилия по оказанию помощи, а затем приказали Церкви передавать и таинства. Когда он отказался, они предали суду нескольких человек за отказ помочь голодным.
Одна группа сторонников большевиков возникла в самой Церкви. В конце XIX века русские православные семинарии стали очагами радикализма. Многие молодые священники приняли социалистические идеи, которые были подкреплены их негодованием по отношению к своим непосредственным начальствам, епископам, а также из-за их неодобрения социальной и политической роли их Церкви. К ним присоединились интеллектуалы, которые отказались от марксизма, но стремились объединить христианство с радикальной социальной этикой.
После захвата большевиков некоторые из этих активистов сформировали обновленную церковь. Видя их возможность, большевики манипулировали и в конечном итоге взяли под свой контроль обновленческое движение, используя его для ослабления господствующей Патриаршей церкви. Но затем Патриарх РПЦ Тихон скончался, и его преемник, митрополит Сергий, был убежден в 1927 году заявить о приверженности своей церкви Советскому государству. После этого большевики больше не использовали реновационистов и подавляли их.
Истинные верующие?
На этот вопрос нет однозначного ответа. Согласно одной из теорий, марксистский ленинизм был замещающей религией, которая заняла место православия в сердцах и умах людей. С Марксом, Энгельсом и Лениным как его «пророками», « Капиталом» и другими писаниями как «священным писанием», с диалектическим материализмом как его «богословием» и Коммунистической партией как «священством», марксистский ленинизм был готовой светской верой. С умелой пропагандой и большим количеством принуждения большевики просто «преобразовали» людей из одного православия в другое. Привыкнув к беспрекословному послушанию, массы уступили.
Хотя это может быть правдой, что марксистский ленинизм фактически является официальной религией конфессионального советского государства, эта теория имеет тенденцию преувеличивать успех коммунистов. Даже сегодня они все еще пытаются заменить православные ритуалы искусственными советскими ритуалами. Фактически, несмотря на сталинские ужасы 1920-х и 30-х годов, христианство не было вытеснено новым советским вероучением, кроме как в умах немногих членов партии и сочувствующих.
Даже в разгар революции посещаемость церкви была высокой. Мученичество повысило престиж Церкви. Позже большинство православных церквей просто ушли в подполье, где испытания катакомб возродили веру.
Хотя большинство кажется равнодушным как к религии, так и к атеизму, некоторые ученые считают, что до 45 процентов людей в СССР являлись верующими. Это около 50 миллионов православных, возможно, до трех миллионов евангелистов-баптистов, около 10 миллионов католиков и десятки миллионов мусульман и других нехристианских религиозных людей.
Церковная дилемма
Неравное и непростое партнерство церкви и государства оставляет рядовых верующих в затруднительном положении. Чтобы бросить вызов иерархи могли разделить Церковь, но следовать их политической линии кажется многим лицемерным. В результате раскол между институциональной Церковью и массой верующих, конечно, именно то, что приказали большевики. Ибо именно такими методами «разделяй и властвуй» они могли подчинить подавляющую часть христианской Российской империи.
Они ослабили Церковь изнутри, разыгрывая мирян против духовенства, духовенства против иерархии. Они скомпрометировали Церковь в глазах верующих, терроризируя епископов в лояльность к атеистическому государству. И после террора 30-х годов они попытались подорвать духовное возрождение - можно сказать, истинную, внутреннюю революцию в душах людей - путем поддержки безжизненного консервативного и государственного церковного истеблишмента.
Ставьте палец вверх, если вам понравилась статья. А также приглашаем вас подписаться на наш канал, чтобы видеть в ленте больше интересного о религии.
