Задумайтесь какую роковую роль в Вашей судьбе может сыграть случайный человек? Может спасти, а может и погубить ведь! Правда?
О, эта крайне удивительная и необыкновенная история о настоящей мужской дружбе, самопожертвовании, преданности и отваге произошла в конце девятнадцатого века. Повествует она о том, как в критической ситуации стираются границы сословий, вероисповеданий и даже языка. Итак, окунёмся в глубь истории. В одном небольшом немецком городке Вупперталь, местный Глава решил организовать марафон. Дело хорошее. Германия тогда была на подъёме, Отто фон Бисмарк, смотрел на всех свысока, успел поссориться со всем миром и готовился к Первой Мировой войне. Камерун и Того уже были германскими, а честные бюргеры радостно кричали: «Камеруннаш». Итак представим: небольшой немецкий городок, умный городской глава, который на приветствие: «Здравствуйте, как Ваши дела?» бессменно отвечал: «Спасибо, пока на свободе», городская ратуша, пять тысяч бегунов, жара и один бенедиктинский монах. Все готовятся к массовому старту. А монах, бедолага насмешливый, тщедушный и неловкий встал в первые ряды, взял низкий старт и побежал со всеми, сверкая худыми лодыжками. И вот бежит он, рясу руками придерживает, а мимо него бегут горожане. Отмечу, что дистанция была по кругу, старт и финиш возле городской ратуши. Опустим сколько горестей вынес монах во время дистанции, только финишировал он белее мела. И грех сказать, но то ли от больших физических перегрузок, толи
от вчерашней капустки квашено-тушеной, но приключилось с ним форменное расстройство желудка. Плохо человеку, сил нет! Покрутил он головой, а клозетов нигде в округе нет. Беда! Кругом народу
тыщи! Барышни сдобные, дети гуляют, а клозета нет. И вдруг видит он в толпе помощника городского главы Стефана Напетса. Вот думает моё спасенье: «Стефан, Стефан, можно Вас на минуточку?» «Конечно, любезный Леопольд, чем могу быть Вам полезным?» - дружелюбно поинтересовался Напетс. А недружелюбно он и не мог по нескольким причинам. Во первых весил он триста тридцать три фунта, а
во вторых тоже только что пробежал марафон и был довольным, как сытый бегемот. Леопольд смандячил кисляк и жалобно произнёс: «Дело в том, что очень хочется какать, а клозета нет. Если есче хоть немного промедлю, то наложу вам прямо на крыльцо ратуши. Спасите честь мою!» Честный бюргер рассмеялся басом: «Да, говно вопрос, пошли в ратушу». Ратуша была пустынна и на нежданные шаги в коридоре отзывалась гулким эхом. Шли ровно. Стефан шаг, Леопольд пятнадцать. «Вот клозет, делайте, пожалуйста, своё жуткое дело спокойно», - сказал Стефан и удалился. Задрав рясу и примостившись как горный орёл над пропастью, Леопольд разразился блаженной улыбкой. В этот миг он забыл о межконфессиональных противоречиях католиков и протестантов, он полной грудью любил мусульман и иудеев, только буддисты были темным облачком на голубом небосклоне. Что-то тревожило его в этот момент в буддизме. Но что? Буддизм, Китай, порох, иероглифы, бумага... Бумага! Точно нужна же бумага. Монах покрутил головой вокруг толчка, но нигде произведения древней научной китайской мысли не обнаружил. Наверное, если бы древние китайцы узнали как кощунственно используют их изобретение, то стали бы подмешивать в неё самовоспламеняющийся от трения порох. Но вернёмся к монаху. Бумаги нет! Идти искать ее тоже нет никакой возможности. Что делать? «Стефан! Стефан! Напетс!» - по ратуши разносился тоскливый стон. Но проведение в этот день было на стороне монаха и Напетс услышал призывы. «Что случилось, любезный?»
опять доброжелательно поинтересовался бюргер, зажав нос и заглядывая в щелку. «Стефан, здесь бумажки нет. А у меня с собой только писание и подол от рясы. Выручайте ещё разок, а?» - стесняясь попросил бенедиктинец. Стефан, осмотревшись по сторонам, и также не найдя бумажки, кинулся по этажам ратуши, спеша на помощь Святой Церкви. Пробежав этаж за этажом, поиск так и не увенчались успехом. А в это время монах, с затёкшими коленями, испытывал адские мучения и жалобно стонал на все здание. Стефан, слыша эти адские страдания, забежал в кабинет городского главы, на четвёртом этаже, схватил первый попавшийся листок со стола, и стремглав бросился вниз. Через несколько минут монах с чистой совестью и чистой задницей шёл по коридору и благодарил добродушного бюргера. Но
на выходе из ратуши, лицо его вновь приобрело зеленоватый оттенок и он бросился назад в клозет. Он
в клозет, а Напетс, уже со знанием дела, вновь помчался в кабинет городского главы и вновь схватил первый попавшийся документ. Думаете смешно? Не тут-то было! История повторилась и в третий раз. Только в этот раз Стефан схватил со стола уже всю пачку документов. Что это были за документы и
как они могли повлиять на жизнь города остаётся тайной, теперь этого уже никто не узнает. Зато все знают имя доброго бюргера Стефана Напетса, спасшего от неминуемого позора бенедиктинского монаха Леопольда, и всю католическую церковь в его лице. Не верите? Так на ратуше, на памятной табличке, напротив городского Пассажа и увековечено: « С.Ч. за преданность, дружбу и самопожертвование!»
