Начало моей истории читайте в предыдущих главах.
⠀
Во дворе была вырыта большая глубокая яма, на краю которой несколько десятков голых людей стояли, прижимаясь друг к другу. Напротив них выстроились вооруженные солдаты, чуть впереди шеренги находился невысокого роста человек в форме. Холодная ухмылка застыла на его лице. Чуть повернувшись в сторону солдат, он негромко сказал:
⠀
– У меня мало времени, начинайте.
⠀
Услышав это, солдаты поднесли мертвую девочку к яме и бросили вниз. Раздался отчаянный женский крик, который сразу оборвался. Человек, отдающий приказы, поднял руку, и все замерли.
⠀
– Выведите ее вперед.
⠀
Дрожащую нагую женщину выдернули из толпы и поставили перед ним.
⠀
– Почему ты кричала?
Женщина молчала, по щекам ее текли слезы.
– Это ее дочь, – сказал один из солдат на немецком.
– Еще дети есть?
– Да, мальчик.
– Приведите.
⠀
Из толпы вывели тощего мальчика лет четырех и поставили рядом с матерью.
– Как ты думаешь, - обратился к женщине невысокий человек, - что лучше: умереть от пули или сгнить заживо в земле?
Стоящий рядом переводчик повторил фразу на польском. Женщина зарыдала.
– Жду ответ.
– От пули, – тихо сказала мать.
– Правильно, – улыбнулся человек, – ну, тогда не заставляй сынишку страдать.
⠀
Двое солдат схватили женщину, один вложил ей в руку пистолет и направил на ребенка.
⠀
– Стреляй! – крикнул человек, - Стреляй!
⠀
Солдат крепко держал ее руку, не давая отвести пистолет в сторону. Всё, что она могла – нажать курок.
⠀
Женщина медленно повернула голову и сказала:
⠀
– Зато он никогда больше не увидит твоего лица. А ты будешь смотреть в зеркало каждый день.
C этими словами она выстрелила, и малыш упал.
⠀
– А теперь пусть берет сына и отправляется первой. И не затягивайте с остальными, – скомандовал человек. ⠀
Женщине дали мертвого ребенка, которого она прижала к груди, затем её доволокли до края ямы и толкнули вниз, туда, где уже лежала её дочь. И принялись сбрасывать всех остальных. ⠀
И тут я увидела, что не одна, никем не замеченная, наблюдаю за происходящим. ⠀
За спинами солдат, у стены, стояли три человека. Один из них, лет 40 на вид, был атлетически сложен, одет в рубаху серого цвета без рукавов, открывающую крепкие мускулы. В руке он держал топор. ⠀
Человек по центру был значительно старше, полностью седой, в белой одежде с красным орнаментом у горла и на рукавах. Его я могла разглядеть хуже всего: от него словно исходил мрак, который частично скрывал остальных двух. ⠀
Чуть впереди и справа в белом невесомом одеянии стоял самый молодой из них, судя по телосложению. Длинные спутанные светлые волосы развевал невесть откуда налетевший ветер, не давая мне разглядеть его черты. Он часто дышал. Руки его были чуть разведены, и от земли до ладоней тянулись два вихря, поднимая с земли пыль и ветки. Он шагнул вперед, и я увидела его лицо, выражавшее бесконечный гнев, и глаза, излучавшие ослепляющий сине-зелёный свет, на который я не смогла долго смотреть. ⠀
Седой старик тоже шагнул вперед и положил парню руку на плечо.
– Не вмешивайся. Они шли к этому не одно десятилетие. Они сами с собой это сделали. ⠀
Молодой человек резким движением стряхнул ладонь старика, затем развернулся и вскинул одну руку. Самое высокое дерево рядом со зданием треснуло пополам и начало медленно падать. ⠀
Это на секунду отвлекло немецких солдат, но невысокий серый человек тут же крикнул:
– Продолжать! ⠀
Когда все до единого пленники оказались в яме, солдаты вывели новых узников и вручили им лопаты. Под дулами пистолетов люди забрасывали живых сородичей землей.