Без кошки дом пуст.
У нас уже был кот, когда начальница предложила мне забрать у неё котёнка.
Мол, достала всех, извращенка мелкая.
Я согласилась.
Мне принесли её в коробке, ближе к концу рабочего дня. Мы с мужем тащили кошатину домой. Она сидела внутри молча, даже не мяукала.
Такой комочек мохнатого страха.
Принесли, открыли коробку... И больше мы кошку не видели.
Она жила под ванной, потом под шкафом в коридоре. Выходила только тогда, когда никого не было на горизонте.
Стремглав уносилась с кухни, если туда кто-нибудь входил. Уносилась так, что однажды впилилась головой в дверь, да так и осталась лежать.
Это было затюканное, забитое и в крайней степени несчастное существо. Она боялась всего и больше всего из этого всего она боялась людей.
Но у нас был кот. Белый британец, ушки-пельмешки и косые лапы. Выбраковка. Отдали нам, чтобы любить.
Он был добрые и странный. Чудил, как мог, но по-доброму.
Он её звал из-под шкафа, когда в миску боги посылали еду. Останавливался возле миски и призывно мяукал. Когда кошка долго не появлялась, он шёл за ней и приводил.
Садился рядом и наблюдал, как она ест. Она, как с голодного года, могла слопать всё и не оставить ему вообще ничего, пустую чистую миску.
Он нюхал миску, огорчался и уходил спать.
Просить еду он не умел. Поэтому мы стали кормить их в разных мисках, пробовали кормить в разное время, не помогало.
Кошка, видимо, наголодавшись или привыкнув к жёсткой конкуренции среди собратьев, съедала всё.
Кормили мы их по очереди. Сначала ела кошка, потом кот. Спустя какое-то время, кошка успокоилась и стала относиться к еде ровнее. Без истерики.
Кот приучил её к кошачьему туалету. Мол, вот так заведено. И проблем с этим у нас не было. Может быть, туалет она знала и до, но как-то обычно с этим бывают проблемы на новом месте. Тут не было.
В конце концов, кошка поняла, что бить её тут никто не будет, что люди тут не опасны и успокоилась.
Они спали вместе с котом. Кот белый, кошка белая с чёрным, и выглядело это всё вместе забавно.
Вместе спали, вместе ели, играли и устраивали предутренний тыгыдык.
Однажды дед напился пьяным и выкинул кошку в окно.
Её не было почти полгода. Однажды вечером, в сумерках, мы возвращались домой.
И дорожку возле магазина перебежала кошка. Юркнула под машину.
Чёрно-белая, как Фрося. Я позвала её. Реакции - никакой. Сидит под машиной, не убегает. Не видно её там.
У нас была с собой колбаса.
Выманили. Вроде, она.
Но сомнения оставались. Поймали, принесли домой, стали мыть. Орёт, вырывается, но без паники, так, обозначить, что не приятно.
Грязная, тощая, беременная.
Она орёт в ванной, а Расмус орёт снаружи.
Сначала так несмело, вопросительно. Мол, ты ли это?
А потом уже дурниной. Метался и кричал.
Он не дал ей даже обсохнуть, пока я вытирала, вертелся вокруг и мешал, лез носом, пытался вылизывать.
И потом на кошачьем месте, утешал бедную бродяжку, обнимал, вылизывал и мурлыкал изо всех сил.
И ходил за ней хвостом. Будто боялся, что она снова пропадёт.
Вот такая кошачья любовь.
Как-нибудь расскажу, почему Расмус был однолюб.
