Ганто устало прислонился к дереву. Подошла к концу вторая голодная неделя. Его направили наказать целую деревню, отказавшуюся от власти сегуна и объявившую себя независимой. Сегуну это, разумеется, не понравилось. Никто не мог объявлять себя независимым от Столицы и Императора. Это сказывалось на безопасности государства. Никто не мог так просто отделиться от своего сюзерена. Жители вооружились и пообещали драться с каждым, кто попытается покуситься на их независимость. Спокойствие селян и их требования оставить их в покое возмущали сегуна.
Все эти две недели Ганто голодал. Есть хотелось ужасно! Но в преддверии зимы урожай был собран. Есть было нечего. В желудке все сжалось. Дурно было… Умереть от голода – этого Ганто не пожелал бы никому. Но когда сам от него умираешь… Это отвратительно!
Голод вызывает усталость. Усталость вызывает боль. Боль – гнев. Гнев – отчаяние. Это – поражение.
Тело надо держать в совершенстве. Таков порядок.
Ганто умел голодать не более двух недель кряду, при этом продолжая успешно сражаться. И вот этот срок наступил. В общем, еще пара дней и Ганто просто протянет ноги.
Как идти в эту деревню, если сам еле ходишь? Там могут просто убить. Для того, чтобы сражаться - надо быть здоровым.
Он легонько стукнулся лбом о дерево. Приятная прохлада древесной коры… Надо отдохнуть, а то сводит дыхание.
Ганто туго перетянул пояс на талии.
Все! Надо идти!
Он устало брел сквозь лес, перешагивая через мелкие ручьи. Мягкая земля пружинила под ногами. Голодный обруч постоянно сдавливал голову. Слух понизился, а зрение ухудшилось.
Непонятно, как вообще придется сражаться с чертовой прорвой народа… С такого голода…
За лесом показались острые крыши деревни. Теплый дымок достиг ноздрей Ганто. Запах готовящейся пищи сводил с ума.
Дальнейшая мысль показалась кощунственной. Надо будет поесть. Потом. После гибели всех. Наесться их еды.
Какое-то святотатство прямо. Так не поступают. В этом нет чести.
Но спазмы в желудке быстро переубедили Ганто. Он умрет, если не поест. Он отогнал мысли о людях, которых предстоит убить. Лучше совсем ничего не думать!
Около высокой ограды его встретил староста в окружении нескольких вооруженных людей. Все они были здоровы. Они улыбались незнакомцу. Странная благожелательность была направлена на Ганто.
-Кто ты, странник?- Спросил староста.
-Ганто.
-Заходи к нам. Мы ждем посланца сегуна. Говорят, что скоро он будет здесь, чтобы наказать нас за сопротивление его власти. Но ты не можешь быть им. Слишком велико расстояние, отделяющее нас от Столицы. Он может быть здесь не ранее, чем через день, а то и два.
Ганто зашел. Широкий, очень чистый двор. Все прибрано. Совсем непохоже на деревни, находящиеся под контролем сегуна. Гораздо лучше. Люди здесь счастливее. Лучше одеты.
-Проходи к нам.
Группа людей прошла в маленький дворик. Пожилая опрятная женщина встретила их.
На низеньком столике появился белый рис и закуски.
…Так нельзя…
Голова кружилась. Сумрак лег на вершины деревьев.
-Мы видим, что ты носишь длинный меч за спиной. Ты – воин. Весь покрыт шрамами. Ты прошел через сражения. Это видно.
Ганто внимательно посмотрел в глаза старосте. Он начал понимать, к чему тот клонит… Надо было бы сказать ему. Но зачем? Все ведь и так кончено.
-Мы ждем убийцу. Сегун посылает очень сильного и страшного убийцу в деревни, отказывающиеся от его власти. Он не жалеет никого. Ни женщин, ни детей. Мы хотим, чтобы ты защитил нас. Мы – плохие воины. Всего лишь крестьяне, которые не хотят отдавать почти весь свой урожай сегуну, а потом голодать. Если тебе удастся уничтожить убийцу сегуна, то ты можешь остаться здесь. Жить здесь до конца жизни. Ведь, посягнув на человека сегуна, ты поставишь себя вне закона. Но вместе мы сможем защищаться, оказывать сопротивление.
Староста тем временем продолжал.
-У нас не голодно. Теплые дома. Здесь – хорошо.
Ганто не прикасался к еде. Все стоявшие вокруг него и смотревшие на него с надеждой были уже мертвы. Он говорил с мертвецами. Он стоял, низко склонив голову. Потом он медленно поднял взгляд и хрипло сказал.
-Я – убийца сегуна. Его рука. Я – ваш палач!
Безумный страх мелькнул в глазах старосты. Он понял, что это не шутка.
Удар меча поперек шеи! Фонтан крови хлещет вбок, на людей. Еще несколько взмахов. Дворик усеялся трупами.
Ганто сильно толкнул дверь ладонью…
Он шел по деревенской улице. Сознание проваливалось в пустоту. Крики и стоны умирающих. Люди носятся туда-сюда. Где-то начался пожар. Мужчины бросаются прямо под клинок.
Он шел, как дьявол. Весь в крови, на фоне горящих домов. Его умоляли, просили о пощаде. Он не слышал. Безумие крови… Проклятия умирающих. Десятки мертвецов.
…Последним на него напал молодой кузнец. Размахивая огромным молотом, он широкими прыжками помчался на Ганто. Встречный удар меча пришелся прямо в торец молота, оставив на нем глубокую вмятину. Руки кузнеца были гораздо сильнее, нежели чем у остальных жителей и он выдержал страшный удар. Оба покачнулись.
…Ганто увидел над собой занесенный молот. Еще секунда и смерть! Он выставил руки над собой, жертвуя мечом. Но Лунный клинок рассек железное основание кузнечного молота и воткнулся острием прямо в грудь врага.
Кончено…
Он стоял посреди ужаса и смерти. Запах ее, до боли знакомый и отвратительный… Ему было тошно.
Ночная тьма полностью накрыла землю. Вершины деревьев тонули в непроглядном небе.
…Он вернулся во дворик мертвого старосты. Старик не мог уйти от власти сегуна. Смерть избавила его от всех заблуждений.
Он отложил меч на землю и сел на колени перед низким столиком. Окровавленной рукой он взял рис. Он очень хотел есть. И он ел. Он ел и давился. Ел жадно. Мертвецы смотрели на него холодными глазами. Но он не смотрел на них.
Утолив голод, он встал и зашел в дом. Чистая комната. Никого.
Ганто развернулся, чтобы уйти. Он хотел покинуть это место. Внезапно до его слуха донесся странный звук, который он никак не смог ни с чем сразу ассоциировать. Это не звук доставаемого из ножен клинка и не выстрел из лука. Но мысли были потом…
Тренированное тело мгновенно развернулось назад, тяжеленный меч с чудовищной силой рубанул сверху вниз по невидимому врагу, заставляя его либо погибнуть, либо, если он достаточно ловок, отскочить назад. Тогда будет время оценить силы и возможности врага.
Ничего этого не было. Была детская колыбель, разрубленная пополам. Половинки раскачивались на веревках, прикрепленных к потолку. Звук прекратился.
Это был детский плач. Плач ребенка, оставленного без матери. Теперь и он прекратился…
Ганто вышел за ворота, которые уже никто не охранял. Он был сыт.
Скоро все тут покроет гарь и холод…