До покорения Кавказа земли вокруг нынешней Красной Поляны населяли главным образом черкесы. Которые после окончания Кавказкой войны частично сами переселились в Турцию, частично были переселены на Кубань. Освободившаяся земля раздавалась бесплатно служащим Кавказского наместничества. Позднее часть этих земель была отведена для переселенцев, прежде всего малоазиатских греков и армян.
Материал опубликован на портале "Частный корреспондент".
«Черноморское побережье Кавказа теперь в моде, все о нём трубят» — о чём это сказано? О Сочи 2014? О горных лыжах в Красной Поляне? Нет, эти слова принадлежат Сергею Юльевичу Витте и сказаны они были в конце ХIХ века. С этой модой на черноморское побережье Кавказа на рубеже прошлого и позапрошлого веков связана забавная история. Которая, в связи с географической локализацией, перекликается с сегодняшним днём.
Краткая предыстория. До покорения Кавказа земли вокруг нынешней Красной Поляны населяли главным образом черкесы. Которые после окончания кавказкой войны частично сами переселились в Турцию, частично были переселены на Кубань. Освободившаяся земля раздавалась бесплатно служащим кавказского наместничества. Позднее часть этих земель была отведена для переселенцев — прежде всего малоазиатских греков и армян.
Достаточно долго после завершения кавказской войны черноморское побережье Кавказа оставалось краем малолюдным, бедным и диким. Особенно — если сравнивать с Южным берегом Крыма, близким по климату и благодатности природы. Правительство пыталось как-то оживить край, организовать его благоустройство и активизировать переселение из внутренних районов России. Наиболее известный деятель в этой области — принц Ольденбургский, который был практически первопроходцем в организации курортов на кавказском побережье. Как это часто в России бывает, «оживление» края сопровождалось отдельными проектами, которые если и не были панамами в полном смысле, то уж точно были «панамками».
Дальнейшие события излагаются главным образом на основе воспоминаний Н.Е. Врангеля (Врангель Н.Е. Воспоминания: От крепостного права до большевиков М.: Новое литературное обозрение, 2003). Из этой же книги взяты и слова Витте в начале этой заметки. Н.Е. Врангель известен сейчас в первую очередь как отец П.Н. Врангеля — главнокомандующего вооружёнными силами Юга России — фигуры гораздо более знаменитой, чем его отец. Но и сам Н.Е. Врангель очень интересный персонаж. Рука сама тянется написать о нём подробнее, но это далеко уведёт от черноморского побережья Кавказа.
В конце ХIХ века на месте нынешней Красной Поляны вдруг стихийно вырос целый город. Так сказать — по инициативе снизу. Без выделения огромных сумм от правительства на переселение, строительство, благоустройство и т.п. Город получил название Романовск — в честь правящей династии. Н.Е. Врангель в своих воспоминаниях приводит такой разговор с Витте, в то время — министром финансов:
Витте: «Недалеко от Сочинских гор, рядом с тем, что называется Красной Поляной, понемногу и чуть ли не стихийно возник целый город. Абаза говорит, что этому городу Романовску (в честь царствующего дома) предстоит громадная будущность, и Государь им очень интересуется».
Упоминаемый С.Ю. Витте Абаза — Николай Саввич Абаза (1837—1901), известный чиновник. Сенатор, член государственного Совета, в разные годы служил вице-губрантором в нескольких губерниях, главноуполномоченным Российского Красного Креста, начальником Главного управления по делам печати, председателем комиссии по поддержанию дворянского землевладения. В описываемый период (начиная с 1897 года) занимал должность устроителя Черноморского побережья.
Но вернёмся к разговору Витте и Врангеля. Ключевые слова в приведённой цитате: Государь очень интересуется. Вообще говоря, благосклонное отношение Николая II к Романовску вызывает некоторые вопросы. Дело в том, что Николай был человеком вежливым и не любил огорчать людей. Это Александр III мог наложить на документ резолюцию «убрать эту свинью в 24 часа», да и при личном общении не стеснялся в выражениях. Николай же предпочитал в лицо неприятных вещей не говорить. Поэтому — может быть, он действительно очень заинтересовался Романовском, а может быть, просто продемонстрировал заинтересованность — из вежливости. Впрочем, не столь важно истинное отношение Николая II — важно то, что сложилось всеобщее убеждение в том, что «Государь интересуется».
Последствия уверенности в интересе Государя не замедлили себя ждать: министерство финансов выделяет деньги на строительство дороги Сочи — Романовск, ведомство благотворительных учреждений утверждает смету на строительство в Романовске курорта для «слабогрудых девиц», а самое главное — земля вокруг Красной Поляны стремительно дорожает. «Земля там будет стоить миллионы, когда этот край расцветёт под его (Абазы) опекой. Ну и, разумеется, все ждут этого чудесного возрождения, даже я, грешный, мечтаю об этом. У меня там довольно большой участок», — такое высказывание В.И. Ковалевского, Директора департамента торговли и мануфактур в министерстве финансов, которое приводится Н.Е. Врангелем в Воспоминаниях, весьма характерно свидетельствует о связанных с Романовском ожиданиях.
Конечно, начался небольшой ажиотаж. Та земля, которая ещё вчера стоила копейки, продавалась уже за неплохие деньги, и не было недостатка в желающих её купить, в надежде, что завтра она будет стоить миллионы.
Кроме того. Как это обычно бывает, министерство финансов не желало благоустраивать край полностью за свой счёт. Показателен диалог Витте с Врангелем (надо сказать, что к Витте Врангель пришёл говорить вовсе не о Романовске, а проекте организации своего банка):
Витте: На Романовское шоссе, как уже сказал, дал пять миллионов, приблизительно столько же для Гагр. Но бесконечно сыпать на прибрежье казёнными деньгами я не намерен. Нужно привлечь частные капиталы, нужна частная инициатива. Вами проектируемый банк должен сделать почин. Создайте на побережье крупное акционерное предприятие.
Врангель: Постараюсь, но какое?
Витте: Это уже ваше дело. Подумайте, осмотритесь.
Говоря современным языком, министр финансов занимается привлечением частных инвестиций.
Потенциальный частный инвестор, конечно, не мог отказать министру. Особенно учитывая, что проект организации банка требовал содействия министерства финансов. О том, какое именно дело организовать, Врангель беседует с Ковалевским (как уже указывалось — Директором департамента торговли и мануфактур). Сам разговор достаточно показателен.
«Ковалевский: Вы спрашиваете у меня, что делать? Да что хотите! Это не край, а рай. Там вечно сияет солнце, зимой цветут розы…
Врангель: Но боюсь, что вы, чего доброго, устав Общества для эксплуатации солнца и роз не утвердите?
Ковалевский: Э, полно, батенька! Не такие ещё уставы Сущёв проводил. Ну хорошо, давайте подумаем. Да, а как вы относитесь к нефти? Абаза говорит, что там потрясающие залежи нефти.
Врангель: Там пробовали бурить — нефти очень мало.
Ковалевский: Абаза говорил о богатых месторождениях угля…
Врангель: Его немного.
Ковалевский: Абаза говорил о цементе…
Врангель: Цемента… сколько вашей душе угодно, но в Новороссийске построили такое количество цементных заводов, что производство превышает спрос.
Послушайте, — говорит Ковалевский, помолчав немного, — давайте побеседуем обо всём этом с Абазой».
Чтобы встретиться с Абазой и чтобы посмотреть на обстановку своими глазами, Врангель едет в Сочи. Показательно, что «как только прошёл слух, что я собираюсь в Сочи, меня забросали просьбами. Просили найти покупателя на участок и просили присмотреть участок для виллы рядом с Романовском; просили поговорить с Абазой, чтобы он выделил участок для сельскохозяйственных работ» и т.п. То есть, действительно «Черноморское побережье Кавказа теперь в моде».
Встречу с Абазой Врангель описывает так: «О богатстве края он рассказывал чудеса… довольно сомнительные. Но несомненно, что он был очень ловкий человек, тонко понимающий высшую политику. Казённые участки, предназначенные для заселения в лучших местах побережья, он роздал петербургской знати, предоставляя поселенцам-труженикам селиться в горах, где культура была едва ли возможна.
Меня он встретил радушно. Я мог быть полезен. Он, разумеется, начал говорить о Романовске и показал мне проекты собора, гостиного двора, гимназии, казино и многих других зданий. Проекты были превосходные. Но ни о числе жителей, ни о постройках этого города я ни от него, ни от его инженеров сведений добыть не мог — статистикой, по их словам, ещё заняться не успели.»
Просьба Врангеля присоединиться к группе инженеров, следующих в Романовск на осмотр строящегося шоссе, как показалось Врангелю, была Абазе неприятна. Он всячески пытался отговорить Врангеля от этой поездки: «Но предупреждаю, едва ли вы, непривычный к горам, доедете. Нужно ехать верхом через ужасный Чёрный лес. Пока в Романовск от побережья другой дороги нет. Лихорадку недолго там схватить, а потом от неё и не отделаетесь. Наша лихорадка хуже малярии» Уже в ходе поездки, которая действительно оказалась нелёгкой, Врангелю несколько раз предлагали вернуться.
Что же увидел барон, когда прибыл таки в Романовск?
«Наконец через несколько томительных часов мы выехали на широкую, открытую поляну. Перед нами зелёным ковром расстилалась роскошная горная равнина — это была Красная Поляна.
Никем не понукаемые лошади перешли на рысь. Какие-то постройки показались вдали. Три домика из брёвен, на будку похожая, из досок сколоченная малюсенькая часовня. Несколько греков стояли около неё, держа в руках блюдо. Мы остановились. Старый грек на ломаном русском языке приветствовал Абазу и поднёс хлеб и соль. Все слезли с коней.
— Далеко осталось до Романовска? — спросил я инженера.
Тот усмехнулся:
— Мы приехали, это и есть Романовск.
— Вы шутите! А как же американское чудо! Сказочно быстро развившийся Романовск, благородные начинания! Город, о котором говорит весь Петербург! Город, на строительство дороги к которому выделили пять миллионов! Быть этого не может.
Переночевав у греков и осмотрев место, где строился туннель для шоссе, мы на следующий день вернулись в Сочи. И хотя, как вчера утверждал Абаза, к Романовску вела лишь одна дорога через Чёрный лес, вернулись мы не по ней, а по другой, значительно более удобной, через Адлер.
И, вспомнив повторные советы Абазы вернуться с полдороги, я понял». Дорогу от Сочи к Красной Поляне всё же построили. На случай приезда государя в Романовске построили «скромный» «охотничий домик» — в три этажа на 50 комнат. Впрочем, его не то не достроили, не то достроили, но не отделали.
Большого притока инвестиций от российских промышленников Романовск не увидел. К 1917 году Красная Поляна выглядела примерно так же как в приведённом выше описании Врангеля. Что произошло с теми, кто вложил деньги в покупку земли, в ожидании грядущего процветания — трудно сказать. Говоря современным языком, видимо «списали в убытки».
Завершить эту историю хочется словами Н.Е. Врангеля, которыми он, в свою очередь, завершает свой рассказ о Романовске: «Ни об Абазе, ни о его Романовске я с тех пор больше не слыхал. Обстоятельства изменились. Приходили и исчезли более интересные, чем Абаза, случайные люди. Жив ли он? Существует ли шумный, многолюдный город Романовск или только уединённая Красная Поляна? — не знаю. Да это и неинтересно теперь, когда и на вопрос, существует ли Россия, никто ответа дать не может».
Автор: Владимир Изгаршев, "Частный корреспондент".
