Что самое главное при аресте? Не знаете? Вы думаете не упустить подозреваемого? Важно, конечно. Но ... внушить ужас окружающим, еще важнее.
Ему приснился плакат, на котором была написана цитата из старинной книги: «Основа хорошего управления страной – суровые наказания». Чанг долго смотрел на эту надпись и никак не мог понять, отчего ему так важно уяснить суть, заложенную в этой надписи. Сути он так и не понял, так как проснулся от того, что его трясет за плечо какой–то незнакомый парень.
Круглое одутловатое лицо парня было в оспинах и шрамах.
– Вставай, пойдешь со мной.
– Куда?
–Тут, на нашем этаже. Водку захвати с собой.
Чанг оглянулся – Ли на кровати не было, поэтому спросить совета, стоит ли идти куда–то среди ночи, было не у кого. Разве что спросить шофера, который его привез? Но тот спал.
– Сео Бонг Су тоже пойдет с нами?
– Нет.
– Почему?
– Он не пьет.
Это объяснение, как и многое из того, что произошло с Чангом в последнее время, показалось молодому человеку неубедительным. Он встал, пытаясь найти бутылку, задел и уронил на пол кастрюлю.
– Вы мне, проклятые алкаши, спать не даете. Гасите свет и уходите, – отозвался со своей кровати Сео Бонг Су.
Оказывается, Бонг Су не спал, но идти с ними не собирался. Теперь все более–менее стало понятно.
– Бутылку взял? – произнес новый знакомец.
– Да.
– Стаканчик возьми. Там посуды не хватает.
– У меня мензурка, есть. Пойдет?
– Мензурка?
Это слово, несомненно, не было знакомо ночному гостю.
Чанг достал небольшую химическую мензурку из тонкостенного стекла и протянул ее парню. Мать Чанга работала в заводской лаборатории, химикаты дома ни к чему, а вот мензурки в хозяйстве могли пригодиться. Пару штук она дала сыну при отъезде.
Парень повертел мензурку в руках, как бы решая трудную математическую задачу.
– Что ж, подойдет. Только идем тихо.
Они вышли в темный коридор, и, пройдя направо с десяток метров, зашли без стука в дверь.
В комнате полным ходом шла гулянка. Человек восемь сидели на корточках за двумя сдвинутыми вместе низенькими столами. На них стояло несколько бутылок с водкой и сладкой водой, кроме этого, были и тарелки с закусками.
– Новенький? – спросил Чанга усатый парень, сидящий у окна. По всему было видно, что он здесь главный.
– Да, сегодня вечером приехал.
– А я вот сегодня ночью поездом уезжаю. Все уже, контракт закончился. Отработал я здесь.
– Счастливой вам дороги.
– Спасибо. Да ты садись с нами. Поешь, выпей за мой отъезд.
– Благодарю, – Чанг сел рядом с седым пожилым мужчиной в очках.
Парень со шрамами на лице, который привел Чанга, хотя его и не приглашали, уселся за стол и налил себе водку. Мужчины, собравшиеся за столом, тоже налили и выпили за здоровье отъезжающего усача. Водка горячей волной прокатилась по пищеводу Чанга и теплом растеклась по желудку. В голове разлился приятный туман.
«Что–то я быстро пьянею», – подумал Чанг и закусил редькой и жареными баклажанами. Мужчина в очках рядом с ним почти не ел, и водку только пригубил, скорее всего, чтобы не обижать присутствующих.
Налили еще по одной. Но выпить не успели. Без стука, как разъяренная тигрица в комнату ворвалась пышногрудая женщина лет сорока с ярко накрашенными губами. Черное платье, алый рот – зловещее сочетание, не предвещало ничего доброго.
– Что уезжаешь? – уставилась женщина на усатого.
– Пора уезжать, Се Ула. Через два часа поезд.
– А как же твой долг? Где деньги?
– Денег пока нету. Вот скоро приедет мой друг и привезет всю сумму.
– Когда приедет?
– Минут через десять, может быть, двадцать. Будет точно.
– Точно?
– Ну да, приедет. А ты садись, выпей с нами.
– Не хочу я с вами пить, – сказала женщина и вышла, хлопнув дверью.
– А что за друг, к нам должен еще придти? – обратился седой к хозяину застолья.
– Нет никакого друга, – усмехнулся усатый. – Я решил эту спекулянтку Се Улу наказать. Пользуется тем, что ее муж начальник отдела кадров вещи втридорога нам продает, обманывает. Когда долг вовремя не отдашь, еще и проценты сумасшедшие накручивает. Хватит ей пить кровь. Шиш ей, а не деньги.
– Не боишься, что она мужа приведет?
– Не боюсь. Он сейчас в командировке. Будет послезавтра. Плакали ее денежки.
"Ну и нравы тут у них. Как пауки в банке", – подумал Чанг, похрустывая маринованным кабачком.
Еще раз выпили и закусили. Стало веселее.
Опять вошла Се Ула.
– Пришел друг с деньгами? – сверкнула она глазами на усатого.
– Пока не пришел.
– Я думаю, он и не придет. Ты врал про друга. Отдай деньги.
– У меня нет.
– Отдай.
– Нет.
– Не хочешь по–хорошему, так я тебя заставлю.
– Заставишь? Меня? Да кто ты такая?
– Ты меня знаешь. Не отдашь, пожалеешь, – женщина уставилась на усача жестким, тяжелым взглядом, как мясник на строптивого быка.
– Угрожаешь?
– Предупреждаю.
– Что ты можешь сделать, глупая женщина? Если пожалуешься в полицию, я все о твоих делишках им и расскажу. Молчать не буду. Тебе же хуже будет.
– Отдай.
– Пошла вон. Ведьма.
Так они простояли долгую минуту, глядя друг другу в глаза. Никто не уступал. Наконец Се Ула повернулась, и вышла.
– Настырная баба, но как я ее срезал, – усмехнулся усатый.
Никто не улыбнулся в ответ. Сцена произошла довольно гнусная.
– Для хороших людей у меня есть отличная водка, настоянная на женьшене, – решил подбодрить собравшихся усатый.
Он порылся в сумках и жестом фокусника достал бутылку. Но открыть ее не успел.
Дверь отворилась – на пороге стояла Се Ула со стаканом в руках. В стакане плескалась мутноватая темная жидкость. Голова Се Улы была высоко поднята, на губах легкой змейкой скользила торжествующая улыбка. В ней была твердость и тайна, по–своему она была даже красива.
– Что, выпить нам принесла? Мириться хочешь? – спросил усатый в пьяном кураже.
– Это – серная кислота. Сначала я ее выплесну на твои вещи, а потом тебе в морду.
– Не дури. Какая кислота? Ты шутишь?
– Нет.
Се Ула сделала легкий взмах рукой и выплеснула немного капель на пол. В месте, где растеклась жидкость, линолеум почернел и почувствовался неприятный запах.
Люди, собравшиеся на вечеринку, поняли:
"Сейчас усача будут поливать серной кислотой".
Вокруг усатого мгновенно образовалось свободное пространство. Гости явно не хотели, чтобы кислота попала и на них. Он, быстро трезвея, взглядом искал поддержки у окружающих. Но никто из мужчин в глаза ему не смотрел. Люди отодвигались от него все дальше.
– Я заберу у тебя в счет долга магнитофон, – сказала Се Ула, схватив большую цветастую коробку.
– Но он стоит в два раза больше, чем я тебе должен.
– Ничего, переживешь.
– Это – беспредел. Ты сама не понимаешь, что творишь. Людей спроси.
Никто его не поддержал, все по–прежнему молчали.
– Ладно, сука, забирай.
Се Ула медленно вышла, в одной руке у нее был стакан, другой она прижимала к груди коробку с магнитофоном.
– Видали, какая гадина? Но на пользу ей это не пойдет. Пусть подавится. Я лучше с вами, друзья, еще выпью.
Опять водка полилась рекой. Все порядочно захмелели. Чанг был не большой любитель выпить, и с удовольствием улизнул бы, но не хотел показаться невежливым. Он не знал, как у них в "Шалфее" принято расставаться.
"Может быть, мне надо еще и проводить усатого до поезда? Кого бы здесь спросить? Ладно, подожду немного, может быть все само собой и выяснится", – подумал молодой человек.
Действительно, вскоре его проблема разрешится, но парень даже не предполагал, насколько это будет для всех неожиданно. Пока же Чанг старался пить поменьше, а слушать больше.
В коридоре послышался топот.
– Кого это там несет? – сказал кто–то из мужчин, и тут же увидав входящих, потупил взгляд.
На пороге стоял щеголеватый капитан, за его спиной – два солдата.
– Что, не ждали?
– Мы вам всегда рады! Какой дорогой гость! Садитесь, товарищ Ян Кун, – засуетился усатый.
– Не бойся, я не к тебе, – почти ласково сказал капитан и подошел к седому мужчине в очках.
Тот все понял и встал из–за стола.
–Ты веришь в Христа? – спросил седого Ян Кун.
Тот промолчал.
– Не хочешь со мной говорить?
– О чем?
– О вере в Иисуса.
– А надо?
– Придется. Вот эту любопытную книжечку нашли у тебя в тумбочке.
Ян Кун помахал брошюркой в синем коленкоровом переплете с крестом, вытесненным на обложке золотистым цветом.
– Ты веришь тому, что здесь написано?
– Может быть.
– Почему же так неуверенно? Здесь все свои, не стесняйся. Веришь?
– Да.
– Значит, твой Бог тебя спасет?
– Да.
– Тогда молись.
– Что делать?
– Молись, и мы посмотрим, придет ли твой Бог сюда.
– Как молиться? Вы хотите, чтобы я прочитал молитву?
– Да. Прочти молитву.
Седой стоял и молчал.
– Я так и думал, что от страха ты забудешь слова. И сделал закладку, читай!
Капитан раскрыл книжку на нужной странице и поднес ее к лицу седого мужчины.
– Господи Иисусе Христе Сыне Божий! Спаси и помилуй меня грешного, – запинаясь, прочел тот.
– Что ж так тихо? Бог, наверное, не услышал тебя. Прочти громче.
– Господи Иисусе Христе Сыне Божий! Спаси и помилуй меня грешного.
– Уже лучше. Еще раз.
– Господи Иисусе Христе Сыне Божий! Спаси и помилуй меня грешного…
– Достаточно. Ели не глухой твой Бог, то должен услышать и... остановить мою руку.
Капитан с размаху ударил седого мужчину в живот. Тот согнулся и, конечно бы, упал, но солдаты подхватили его за руки и не дали повалиться.
– Вот видишь, Бог не вмешался и не остановил меня, хотя ты просил его заступиться. Отсюда вывод, какой?
Ян Кун картинно повернулся к собравшимся.
– Вывод один, Бога нет и молитвы его напрасны.
Он ударил мужчину еще раз.
Тот в ответ что–то прошептал.
– Что, что? Громче.
– Прости им, Отче, ибо они не ведают, что творят!
– Похоже, старик, ты так ничего и не понял. Я помогу тебе.
Капитан взял со стола мензурку, из которой пил Чанг. При этом книжечку он бросил на пол. Та упала и разлетелась на множество отдельных страничек. Ян Кун разжал челюсти мужчины и засунул ему в рот злополучную мензурку. Потом размахнулся и ударил его в челюсть. Очки с носа мужчины слетели в сторону, мензурка, зажатая во рту, с треском лопнула. Изо рта потекла кровь.
– Теперь, попробуй что–то сказать.
Седовласый выплюнул стекло пополам с кровью и замычал от боли.
– Не можешь? Вот и прекрасно. Больше не сможешь заниматься религиозной пропагандой.
Он оглядел мужчин за столом и произнес:
– Вы товарищи отдыхайте, веселитесь, но помните, что завтра рабочий день и надо хорошо потрудиться.
Дверь за капитаном захлопнулась.
Провожал усача только шофер, который и довез его до станции. Остальные, в том числе и Чанг, сразу же, после ухода капитана, попрятались по своим комнатам.
Из моей книги Александр Макаров "Зона абсолютного счастья".