У мамы на работе была чернокожая сотрудница, так сказать, афроамериканка. Город у нас небольшой, поэтому ее знали все. Тем более, если учесть тот факт, что она здесь родилась и выросла. Родители ее еще в послевоенные годы приехали в Москву из Африки учиться, а потом обрусели, поселившись в провинции. Даже дочку назвали Машей. Так вот эта Маша, будучи уже взрослой, решила съездить в Ленинград.
Снежок
Маша жила довольно скромно: ютилась с родителями в небольшой "двушке", где одна из комнат принадлежала ей и белому коту по кличке Снежок. Возможно, из-за излишнего родительского контроля она не могла обзавестись своей семьей, найти то самое женское счастье.
Однажды ей позвонила крестная, которая на то время уже обжилась в Ленинграде, обзавелась собственной жилплощадью и имела неплохой достаток. Позвонила и позвала Машу в гости, мол, приезжай, тут мы тебе мужа найдем.
Взяв в конце осени отпуск, Мария упаковала чемодан, прихватила кота и двинула в Северную столицу. По приезду ее встретила крестная, которая сразу же потащила темнокожую красавицу на местный рынок за обновками. Ведь в тех вещах, в которых приехала гостья из провинции, можно было соблазнить разве что какого-нибудь пьяницу.
Приодела она Машку и домой к себе повезла. День прошел, второй. А гостья на улицу даже нос не высовывает. То отсыпается после долгой дороги, то неважно себя чувствует. Кое-как крестной удалось вытолкать ее во двор с котом погулять, который явно не комфортно чувствовал себя в чужой квартире.
Взяла Маша своего белоснежного приятеля и пошла на улицу, где уже с полчаса падал первый снег. Вышла во двор, поставила кота на землю и смотрит по сторонам, словно надеясь, что вот-вот принц на коне прискачет. Замечталась о чем-то своем, а когда спустилась на Землю, увидела, что кота и дух простыл.
Темнокожая Мария тут же впала в панику. Бегает по двору и кричит: -"Снежок! Снежок!". Люди мимо проходят и не понимают, что происходит. Кто-то смеется, наблюдая как негритянка бегает по припорошенному снегом газону и орет "снежок!", кто-то тихо недоумевает, а кто-то искренне сочувствует и думает, что жителей дурдома распустили.