Автобус петлял по узкой лесной дороге, напрягая свои усталые мускулы на подъёмах,
В окнах мелькала Африка - здесь, на высоте два километра и совсем рядом от экватора она местами была похожа на парк Юрского периода, местами - на заросший парк в каком-нибудь российском городе средней полосы.
На плече у меня болталась тяжёлая голова спящего соседа, крестьянина, ездившего в столицу к дальней родне. Уставшие от долгой дороги пассажиры то сидели со скучающим видом, то, ухватив обрывки фраз пробившейся через лес радиоволны, принимались что-то обсуждать.
Лес начал редеть, среди частокола стволов появились дома. Солнечный свет стремительно вторгся в сонную атмосферу скучающего салона, все повернули головы влево, где открылся невероятный по красоте пейзаж - бесконечный зелёный ковёр ровных кустов, обрывавшийся где-то в глубине природного амфитеатра.
По обе стороны от дороги расположились сжатые чайными плантациями дома. Это и есть городок Гисакура, где собирают лучший в Восточной Африке чай.
Следуя полученным от соседа рекомендациям, я пошёл по грунтовой дорожке, бурой опоясывавшей бесконечно зелёное пространство. Меня окликнул чей-то голос. Внизу, у дороги стоял небольшой дом, у его входа на вытертом деревянном стуле сидел приветливый старик, отгонявший от себя мух листом банановой пальмы.
На смеси французского и английского он поприветствовал меня и предложил посидеть с ним. Мы разговорились. Мой собеседник угостил меня банановым пивом, похожим мутную брагу, и принялся рассказывать об истории этого места. Чай здесь начали выращивать в 1950-х годах бельгийцы. Плантации заняли места вырубленных для хозяйственных нужд лесов. Гисакура - это лишь одно из нескольких мест, где выращивают чай, но благодаря положению и микроклимату - здесь почти круглый год около 25 градусов тепла, довольно влажно, дождевые сезоны умеренные, но продолжительные - местная продукция выше по классу, чем, например, кенийские аналоги.
Я прошу помочь мне с ночлегом. Мужчина предлагает остановиться у него, но я уточняю, что хотел бы пожить не в городке, а прямо среди чайных плантаций. Хозяин дома задумался на минуту, потом уточнил - совсем возле плантаций живут бедняки, у них нет водопровода, у многих нет электричества. Он уверен, что мне было бы некомфортно жить там, но всё же предлагает зайти к его знакомому, у которого небольшой магазин среди холмов.
Деревушка, в которой находился магазин, уместилась на горбу большого холма, утопающего в чайных деревцах. Меня довольно сухо встретил хозяин и, приоткрыв вытертую штору, пригласил в жилую часть дома.
Моя комната освещалась единственной тусклой лампой, свисающей с балки под потолком. За стеной гремел телевизор, а в углах шуршали крысы.
Я отправился на прогулку по погружающимся в сумрак холмам - небо в закатный час переливалось то золотом, то медью. По дороге мне встретился седовласый старик. Он протянул свою сухую, покрытую глубокими морщинами руку. Что-то грустное, тяжёлое было в его ссутуленной фигуре. Но, вместе с тем, в глазах его чувствовалась глубокая искренность, какая есть у людей, работающих с землёй, деревом или камнем.
Его зовут Поль, живёт со своей семьёй в низине. Поль, как и его брат, всю жизнь работает на плантации. Мы говорим по-французски, очевидно, в школу он ходил её при бельгийской администрации в Руанде.
Поль рассказывает о сборе чая, показывая, как нужно это делать - руки его, кажется, едва касаются зелёного ковра, а между пальцами то и дело появляются новые и новые листья с верхних, самых нежных веток. Я спрашиваю его о назначении площадок на вершинах холмов. Кажется, созданы они для медитации, будто японский сад камней, но на деле это всего лишь сушилка для собранных листьев.
Мы прощаемся, желая друг другу доброго вечера. Поль с улыбкой берёт под козырёк выгоревшей кепки.
На рассыпанную цепочкой глиняных домов деревню опускается ночь. Она пронизывает прохладой тумана исподнее мирно шепчущего под дуновениями ветра холма. Одна за другой на небе появляются звёзды, собираясь в неизвестные созвездия - нет на нём ни ковша Большой медведицы, ни пронзительной полярной звезды, так знакомые по долгим северным ночам.
В пустующей сушилке собираются силуэты - вечером она становится местом свиданий деревенской молодёжи.
В моём новом доме не смолкая спорил с самим собой единственный на округу телевизор. Вокруг него на деревянных лавках собрались соседи.
Я прошёл в свою комнатушку, растянулся и заснул. Под потолком носились крысы, некоторые из них с шумом падали с балки на матрац.
Продолжение следует...