И вот он я, очередной рыцарь, что в погоне за мечтою надеется стать принцем. Скачу к башне, охраняемой драконом, и хочу освободить принцессу. И вроде все нормально и как всегда, ведь вечно происходило нечто такое.
Во многих городах прямо-таки учат на рыцарей: у нас даже есть учебники «Как вести переговоры с драконом». Мы учимся этому, как пахари учатся пахать, а кузнецы — ковать. У них свои пособия, у нас — свои, но всё сводится к тому же. Наши «геройства» — лишь рутина, столь же приевшаяся, как и всё остальное. А ведь в детстве каждый из нас мечтал быть благородным рыцарем, что, спася принцессу, и сам станет принцем, и будет вести свое имение к светлому будущему. И ведь тогда всё казалось так логично и стройно. Дракон — зло, рыцари — добро, принцесса — священна. Мы с друзьями думали, что постараемся быть соседями. Да что там, мы даже говорили, что надо искать принцесс так, чтобы они рядом друг с другом были. То есть нам с самого детства было неинтересно, что она окажется за человеком, и вот мы — добро, на секундочку, — рассуждаем о человеке, священном как бы для нас же, как о вещи. Просто рассчитывая как бы найти ее поудобнее. И ведь это не вызывало вопросов вообще ни у кого. Ни взрослые не задавались вопросами, почему мы видим лишь территориальную выгоду, ни сверстники.
Правда, из друзей лишь я рыцарем стал, вот тут уж судьбя-судьбинушка, посмеялась. Ведь я один из нашей компании, кто не хотел, на самом деле, становиться рыцарем. Просто я понимал, что это не моё. Хотя бы потому что я задавал вопросы, от которых старшие отгораживались из серии «не говори глупостей». Ну да, а как ещё ответить ребенку, если он спрашивает: «А почему дракон злой, если он охраняет принцессу, вдруг он просто пытается ей помочь, чтобы с ней был лишь достойный её принц, и он на самом деле хороший». Хорошо, что хоть не били за такие вопросы, а то грозились, на самом деле. Вот тогда я и перестал хотеть быть рыцарем, да и принцем.
Когда я рос, то моё нежелание натягивать на себя сверкающую броню, становилось всё больше. Она ж ещё и неудобная, тяжелая, неповоротливая, а при наших мечах — так ими орудовать почти невозможно. Зачем тогда такие нелепые войска были придуманы? Ну, чтобы с драконами общаться. Ведь именно общаться. У нас есть куча занятий по лингвистике, по дипломатии, по психологии, в конце концов. А вот меч держать-то никто и не умеет. Нет, не так, держать-то его умеют все, так, чтобы было красиво, чтобы на картинах хорошо выглядеть. Этому-то нас научили, а вот орудовать им… да что там говорить, у многих моих сокурсников мечи вообще не наточенные. И я теперь такое же нелепое чудо. Родители настояли, они сказали, что всегда мечтали, чтобы их сын стал рыцарем. Папа поделился со мной, что сам хотел им быть, но не смог поступить, от того сейчас он кузнец. Нет, его я винить не собираюсь, да и маму, в целом, они имеют право мечтать, и что уж сделать, если они меня таки втянули в это. Злиться на них уже не имеет смысла, поэтому я не говорю о них ничего плохого, да и отец всё же учил меня кузнечному мастерству. Вот это занятие. Вот там я понимаю, все грамотно и правильно. Нужное дело, не только оружие делать, но и обуты для телег, и подковы, и много чего другого. Полезно, интересно, да и есть, куда совершенствоваться.
А рыцарь что? Мы разъезжаем по балам, сверкая новомодными доспехами, и рассуждаем о том, что потенциальных принцесс всё меньше и меньше и что находить их всё сложнее. Удачная жизнь, ничего не скажешь. Так ведь и сами эти балы даже без мордобоя проходят. Все развлечение — это давать клятвы. Вот это просто самое весёлое в моей нынешней жизни: «Я, рыцарь Алой розы, обязуюсь до конца этого года носить титул рыцаря Жареного гуся во славу своего королевства», — и каким образом ты его прославляешь, дорогой? Тем, что ты идиот? Так это и так всем ясно. Ведь даже уважения, как такового, нет. Все, кто хоть сколько-то умен, знают, что мы просто напыщенные индюки, не умеющие вообще ничего. Поэтому было очень сложно сдружиться с солдатами. Они, когда узнавали, кем я являюсь, сразу начинали говорить медленнее, больше объяснять, их речь сразу
беднела на термины и прочее. В общем, начинали относиться как к болвану. Хотя мы ж только говорить и умеем, почему они решили, что я перестану их понимать? В общем, это уже клеймо.
Но я все же смог сдружиться с несколькими парнями. Они были удивлены, когда я расспрашивал о дисциплине, владении мечом и прочих мелочах. Они даже сводили меня к своему наставнику, чтобы он научил меня владеть мечом. Правда, этот жук забесплатно обучать меня отказался. Пришлось платить, благо зарплата у меня позволяла. Правда, всё же часть денег он мне вернул, сказал, не ожидал, что я и правда, буду учиться. На эти деньги мы с ним заказали мне нормальный меч и среднюю броню. Он сказал, что если я напорюсь на разбойников в своих парадных «железках», меня даже дети с ручными ножиками до смерти «затыкают». Я с ним был согласен. Ведь двигаться в наших доспехах ну очень сложно. Вот поэтому я сейчас скакал по полю в средней броне и у меня был с собой нормальный, полутораметровый меч, а не та парадная зубочистка.
Скакал я уже достаточно давно, подо мной зелёным морем разливалась трава. Это был огромный луг с цветами. Красиво, безумно красиво. Пожалуй, это единственный плюс моей профессии: потрясающие пейзажи. Слева от меня раскидывался огромный лес. Птицы над ним лениво кружатся или же заводят песню, сидя на ветвях. Я её могу слышать — скачу достаточно медленно, и поэтому лошадь движется почти бесшумно. Вот так скакать и наслаждаться пеним птиц — это здорово. Правда, всё же есть небольшая ложка дёгтя в этом всем. Ведь это мне хорошо, я занимаюсь почетным ничегонеделанием, а ведь другие работают. Кто-то воюет, кто-то кует, кто-то пашет землю. Всем тяжело, но они делают. А тут мы, доблестные рыцари святого ничегонеделания. Да уж, лучше я буду смотреть на красоту вокруг меня.
Справа от меня было озеро. Чистая водная гладь отражала вяло плывущие по небу облака, а кувшинки с распустившимися цветками, не превращали это озеро в болото, а лишь добавляли ему очарования.
Так я проскакал, любуясь видами, почти до самого вечера. И сейчас, когда уже начало смеркаться, я стоял, задрав голову, и рассматривал здоровенную башню. Судя по архитектуре и высоте, это башня класса «А». Тут работа старшего рыцаря с дипломом политолога и лингвиста второй степени. Я же лишь стажёр и по идее мне тут делать нечего. Но уже было прохладно, да и лошадь моя устала, а я не привыкший загонять ее до смерти.
— О, моя принцесса, соизволь мне ответить, тут ли ты, о, дева сердца моего? — начал загонять привычную тираду.
— Да, мой милый рыцарь, но не свободна я, а в плену у страшного дракона! — всё так же обыденно отвечала она, мы даже не особо пытались изображать чувства.
— Что за смерд ко мне пришёл! — вот дракон, точнее дракониха, уже играла хорошо, но продолжать я не собирался.
— Моё имя Вилант, и я хотел бы попросить вас, леди…? — я сделал паузу, чтобы позволить драконихе представиться.
Она до этого ползла по стене, всем своим видом изображая желание меня убить, но когда я заговорил нормально, просто слетела на землю передо мной, достала откуда-то из-за спины очки и натянула их на лицо. После чего принялась разглядывать меня, удивленно моргая и время от времени протирая глаза. После чего она достала книгу «Профессионально пособие для драконов „А“ класса» и стала листать страницы, периодически кидая на меня взгляды. Видимо о том, что она должна представиться, дракониха как-то забыла.
— Так как к вам обращаться? — переспрашиваю я уже в лоб.
— Ой… прошу прощения, Саманта я. Просто вы не похожи на рыцаря… какими судьбами? — голос у нее очень даже человеческий и, между прочем, милый, я бы сказал. Правда, буквы «С», «Ш» и «Щ» она немного растягивает, но не сильно, и это даже забавно.
— Я рыцарь, на самом деле, но здесь я лишь, чтобы переночевать. Я лишь стажёр, а это крепость ранга «А», так что делать мне тут нечего. Но у меня лошадь уже устала, и было бы неплохо её покормить, а то ведь эти выдрессированные не особо любители есть траву, им сено подавай или вообще овёс, так что она мордой воротит. Да и дождик уже накрапывает, а спать под открытым небом неохота, так ведь и простудиться можно, — как раз с моими словами дождь стал усиливаться.
— А, точно, простите моё не гостеприимство, работа, понимаете ли, — она смущенно опустила голову, а я лишь улыбнулся и кивнул, мол, «понимаю». — Пройдемте.
С этими словами она сделала жест, чтобы я проходил к башне, и ворота стали открываться. Я не знаю, как она это сделала, но мне было интереснее оказаться под крышей.
Мы зашли внутрь, я слез с лошади, а Саманта указала мне лапой на стойла, и сказала, что она пойдет «накроет на стол», а мне надо будет подняться, поздороваться с принцессой. Я так и поступил, и уже через пятнадцать минут мы сидели за большим столом, и пили чай.
— Знаете, я впервые встречаю рыцарей, которые заскакивают не по работе, — щебетала Саманта, ища по шкафчикам печенье, — так что я, право, была к такому не готова.
— Посмотри в крайнем у двери, ты их туда от меня прятала, — со смехом посоветовала принцесса, глядя на то, как дракониха растерянно бегает по кухне, — меня зовут Милана, а вас?
— Я Вилант, приятно познакомиться, — с улыбкой представился я, после чего лишь кивнул головой, — а я уже думал, что никогда не встречу принцесс, правда, я всё равно не по работе, но зато интересно как у вас тут все устроено — любопытный я.
— Да? Это хорошее качество, мало кто из рыцарей чем-либо интересуется кроме балов и клятв, — сообщила мне Милана, с легкой улыбкой.
Она симпатичная, нет, она именно красивая. Золотые волосы, аккуратно вычесаны и прямо сияют. Голубые глаза, правильные черты лица, аккуратненький носик, и пухленькие, но не сильно губки. Просто загляденье. Вот я и загляделся, от того пауза растянулась до пределов, когда она становилась уже некрасивой, но я всё так же смотрел в её глаза.
— Вот они! — радостно сообщила Саманта, которая уже стояла на двух стульях, поставленных один на другой, и ковырялась в самой дальней полке
— Только осторожнее, не… — договорить я не усел, ибо Саманта уже упала.
Я не знал, что драконы умеют ТАК ругаться. Я понимал, почему она не летала, ибо с ее размахом крыльев это было нереально. Но зачем было ставить такую шаткую конструкцию? После окончания своего витиеватого на брань монолога образовалась тишина. Но когда Саманта подняла руку с миской печенья, которую она умудрилась сохранить, мы с Миланой стали смеяться. Сама же виновница нашего смеха поднялась и вжала голову в плечи, щёки явно пылали красным. Я не знал, что драконы еще и краснеть умеют.
— Прощу прощения, я надеюсь, мы сделаем вид, что моего непристойного монолога не было? — смущенно проговорила она.
— Да что вы? Как же не было, я многому научился. Такие конструкции, а какие интонации, ведь это же искусство, — через смех выдал я.
— Да, дорогая моя, тебе стоит этим зарабатывать на жизнь, — так же поддержала меня Милана.
— Да ну вас, злые вы! — махнула лапой дракониха, и мы все втроем стали смеяться.
Говорили мы много, всю ночь о всяком. Я спрашивал о том, что и почему у них происходит, они меня спрашивали, что в мире творится. В общем, мы подружились и приятно провели время. Уехал я от них лишь на следующий полдень. На прощание Милана меня поцеловала, правда в щеку, а Саманта дала карту, где отмечен этот район, и как до них добраться. А также сказала, что не будет пускать пока никого, и я могу заскакивать к ним на чай. Я же, в свою очередь, пообещал обязательно заскочить и привезти Саманте эклеров, которые она обожает. Она попыталась меня тоже поцеловать после этих слов, но чуть не откусила голову. Правда, я не обиделся. Так и мы и попрощались, оставшись друзьями.