Рассказ второй.
«Больной палец»
Я шёл с утренним обходом по залам, помещениям, комнатам, комнаткам и коморкам вокзала. Люди начинали просыпаться. Дворники лениво потягивались, развалившись прямо на полу зала ожидания. Они ночевали на работе, прямо на вокзале. Это выгодно для них. Так они экономили на проезде. Домой они уезжали только на два выходных дня в неделю, а жили они в соседних посёлках и деревнях, билет для них был не дешёвый.
Я подошёл к одному молодому дворнику, который сладко спал на собственной шинели и никак не хотел просыпаться. Я позвал его по имени, но кажется, сон был для него важней. Тогда я дал ему лёгкого пинка. Вроде бы это подействовало, потому-что он открыл глаза и зашевелился.
- Ну что Димка? Что там тебе такое приснилось сладкое, что ты глаза никак разлепить не мог?
- Да где уж там приснилось? Всю ночь Ефимка по вокзалу слонялся, ныл и скулил как пёс, которому хвост прижали.
- А что с ним такое?
- Да палец у него болит. Ко всем приставал со своим проклятым пальцем, к нам к дворникам, к пассажирам. Одному мужику приличного вида, пассажиру, пока тот спал, Ефимка ему палец свой больной в ухо вставил. Так пассажир тот с перепугу так орал, а потом Ефимку нашего чуть не поколотил. Только за рукав Ефимку схватил и чуть-чуть надорвал Ефимкин свитер. Зато Ефимка довольный от этого, говорит что немножко помогло ему, дескать пальцу в чужом ухе полегчало. А так он всем уже надоел, вьётся со своим больным пальцем как муха, все уши прожужжал.
- А что ночная смена? Дежурные?
- А что они? Посмеялись да и всё. Нинка фельдшерица Ефимку осматривать отказывается. У него когда сердце болело, помнишь что было?
- Да уж помню. Весь вокзал не забудет. Фельдшерица его послушать хотела, а он давай штаны снимать, весь срам наружу выставил. Хорошо полицейский рядом был, ему этот полицейский по балде кулаком сразу треснул.
- А вот кстати и он, лёгок на помине.
Бомж Ефим двигался в мою сторону шаркая старыми башмаками и озираясь по сторонам.
- Здравствуй дежурный – как бы невзначай проронил Ефимка.
- Ну, чего тебе Ефимка надо? Говори скорей, мне работать нужно идти.
- А вот скажи дежурный, палец у меня бызымянный на левой руке всю неделю болит, уже не знаю что мне с ним делать. Может мне его того, отрезать?
- Я Ефимка думаю, что очень даже нужно отрезать. У нашего столяра есть хороший топор, он его наточит, ты палец положешь на стол, глаза закроешь, а столяр то наш мастер что надо! Он пальчик раз, и готово. Глаза откроешь, а пальца-то и нет, как буд-то и не было никогда. Вот какой у нас столяр замечательный, настоящий профессионал.
- А инвалидность мне беспалому дадут?
- Как знать Ефимка. Может помощь какую гуманитарную окажут. Человек без пальца, он ведь тоже человек.
- Ну раз так, пойдём к твоему плотнику. Только ты это, помощь гуманитарную мне сразу выдай после этого. Горло промочить нужно будет. Всё таки дело важное, не каждый день палец теряешь.
- Посмотрим Ефимка. Если будет чего в столярной, то сразу нальём.
Мы вышли на улицу, зашли в соседнее здание, прошли извилистыми коридорами и попали в столярную. Пол был покрыт кучами опилок, стружками, вдоль стен стояли столы с верстаками, а на стенах висел различный плотницкий инструмент. Посередине столярной важно восседал на старом табурете как правитель на троне дядя Паша. Дяде паше было уже далеко за семьдесят, но для своего возраста он хорошо сохранился.
- Ну, чего припёрлись? – спросил дядя Паша. – А это чучело зачем с собой приволок? – рассердился дядя Паша, когда рассмотрел незваных гостей.
- Не сердись дядя Паша. Мы к тебе по делу пришли – начал я.
- Какому ещё делу? – дядя Паша не любил чужаков в столярной, всё таки посторонним вход в служебные помещения был воспрещён.
- По очень важному между прочим делу – вставил своё слово Ефимка. Палец хотим отрезать.
- Что? – сердито чуть ли не закричал дядя Паша, - Какой ещё палец?
- Да вот этот самый – заявил бомж Ефимка и гордо поднял его вверх. Болит уже целую неделю. Нужно резать.
- Так бы сразу и сказали – успокоившись буркнул дядя Паша. – Только лучше не резать, а топором отрубить, так быстрее будет и не мучительно.
- Давай дядя Паша, отруби, помоги человеку, сделай доброе дело – сказал я.
- Ладно. Так уж и быть. Только, что мне с Ефимки взять за это? У него же ничего нет… Ну да ладно, я этот палец, который отрублю, себе заберу, буду им ребятишек да девок вокзальных пугать.
- Воля твоя, дядя Паша. Забирай, мне конечно жалко с ним расставаться, но забирай, делать нечего – говорит Ефимка.
- Вот и договорились.
Дядя Паша встал с табурета, снял со стены свой топор, достал точильный камень и с важным видом принялся натачивать бороду топора.
- А что, в больничку не пробовал ходить с этим пальцем?
- Да где там, не пускают меня в больничку, говорят грязный. – с обидой в голосе отвечает Ефимка.
- Правду говорят, - продолжает рассуждать дядя Паша. Но ничего. Я не побрезгаю. Ты клади палец вот сюда, на табурет. Вот так. Да глаза закрой. Я сейчас, быстренько, больно не будет, топор у меня хорошо наточен, как комарик укусит.
- Ефимка встал на колени, положил руку на табурет, вытянул палец, закрыл глаза и сжал зубы, лоб у него покрылся потом.
- Ну поехали, - сказал дядя Паша, поднимая над кистью Ефимки свой топор.
Но тут Ефимка не выдержал, вскочил как пружина, которая была сжата и дал дёру, выбежал из столярной в длинный коридор и помчался как угорелый. Дядя Паша только и успел крикнуть ему в догонку – Постой! А как же палец?
- Да ничего, - кричал Ефимка, с другого конца коридора. – Уже лучше!
С тех пор бомж Ефимка всегда свой больной палец в карман прячет. А то мало ли что, вокзал место такое, палец оттяпают и всё.