В одну реку нельзя войти дважды. А в одно отделение почты России можно и просто необходимо. Иначе не разобраться.
Разборчивый в связях Гуськов осторожно ступил за порог государственного заведения. Внутри не было места для падения яблока и даже косточки от вишни. До автомата с талонами он пробирался почти как рок-звезда – чьи-то руки швыряли его из стороны в сторону, но не поднимая над землей. Через десять минут Гуськов нашел место у окна, где можно было расправить плечи. На него тут же упала вишневая косточка.
Очередь двигалась быстро. Все, что успел Гуськов, - прочитать две книги (одна из которых – большая советская энциклопедия), составить список дел на ближайшую неделю, месяц, год и стрельнуть глазками в сторону двух незамужних дам на противоположной стороне ожидания. Первая при этом закрыла глаза, а вторая даже не пошевелилась. Ее мертвенная бледность и отсутствие дыхания свидетельствовали о том, что она пришла в отделение на полчаса раньше Гуськова.
Наконец, на табло зажегся заветный номерок. Гуськов нетерпеливо просунулся к пятому окошку. На него рассеянно смотрела женщина бальзаковского возраста. Спертый воздух и долгое ожидание действовали на сознание Гуськова странным образом. Ему вдруг явственно представилось, что постарела работница почты как-то внезапно, скоротечно – ведь еще утром она спрашивала у зеркальца, кто на свете всех милей. «Наверно, пришла на час раньше меня», - быстро сообразил Гуськов.
- Слушаю вас, - сухо отчеканила постаревшая утром женщина.
- Мне послали срочную посылку. Курьером. До сих пор жду.
- Когда послали? Вчера, позавчера?
- Шесть недель назад, - не стал врать Гуськов.
Женщина удивленно подняла брови.
- Быть этого не может.
- Я ждал такого ответа. Поэтому для пущей наглядности распечатал маршрут письма. Отследил по номеру трека.
Гуськов достал из сумки лист бумаги. Сотрудница почты России увидела следующее.
- Объясните мне, уважаемая девушка, почему срочное письмо так спешит, что делает крюк по всей стране?
Слово «девушка» в свой адрес сотрудница слышала нечасто. Об уважении с ней вообще давно не говорили. И ей очень хотелось ответить. Но было нечего.
Пришлось позвать администратора почтового зала. Из общения с девушкой, о которой Бальзак уже не писал, Гуськов вынес только одно: на железнодорожной станции «Грязи» самый вкусный зефир в стране.
Пришла заведующая отделением, уминая красную как лоб Гуськова вишню. Думать о ее возрасте уже не было сил.
- Нет посылки. Ждал. Письмо срочное. Безобразие. Жалобу. Напишу. Карандаш. Дайте, - из последних сил выдавил из себя Гуськов.
- Мужчина, ну чего вы нервничаете. Успокойтесь. Вишенки хотите? Сейчас решим вашу проблему. Пойдемте, - заведующая умела убеждать. Впрочем, сопротивляться у Гуськова все равно не было сил.
В прохладном кабинете, лениво пережевывая ягоду, женщина совершила несколько быстрых звонков, а потом выдала получасовой монолог. Начала издалека – о трудной работе сотрудника почты, его маленькой зарплате и низкой социальной ответственности. Гуськов догадывался, что мало кто в этом ведомстве готов нести ответственность за свои действия. Но это было уже не важно. На пятый час сидения в отделении у него скрутило живот. Поднялась температура. Очень хотелось пить.
- Схема у нас отлажена. Письмо должен был забрать курьер и отвезти в аэропорт Волгограда. А там прямой рейс до Москвы – и через несколько часов другой курьер доставил бы посылку в отделение.
Заведующая сделала театральную паузу и, широко улыбаясь, выпалила:
- Но первый курьер забыл письмо на работе, представляете? И уволить бы шалопая, но он обнаружил недостачу практически сразу же. И проявил находчивость. Вернулся за письмом и, зная, что следующий самолет в Москву только через сутки, вручил его знакомой проводнице поезда.
Гуськов отчаянно пытался уловить логику повествования. Но та ускользала от него как сюжет поздних фильмов Никиты Михалкова. Или как срочная посылка из Волгограда.
- Проводница тоже попалась расхлябанная. И прокаталась с письмом в кармане до Москвы и обратно. Курьер из Волгограда тогда порвал все волосы (на себе или проводнице, я не расслышала), взял несколько выходных, лучшего друга и его автомобиль – да сам покатил в столицу. И вот тут начинается самое смешное.
Женщина заулыбалась. В комнате снова повисло неловкое молчание. Из-за двери доносилась ругань. Сотрудница бальзаковского возраста кричала клиенту, что она уважаемая работница и не позволит «хамить ей как быдлу».
- Друг курьера как раз вез в Москву голубей – для цирка. Голуби были не простые, а ученые. И друг предложил испытать птиц: давай, говорит, привяжем к лапке самой способной особи письмо и отправим полетать, но велим вернуться через 10 минут. А курьер сдуру и согласился. Простите…
Заведующую буквально распирал смех.
- А голубь улетел с вашим письмом и не вернулся. Вот же неожиданность! Хорошо еще, что птица была окольцована, да и посылка приметная. Помотало крылатую бедняжку по всей России… Но, говорят, голубок уже на подлете к столице. Судя по его траектории движения, через несколько дней посылка придет, будьте покойны. Может, не в совсем первоначальном виде, но тут уж… И вообще. Вот вы жаловаться на нас хотите. А ведь благодарить должны – даже безмозглый голубь знает, что с почтой России надо дружить, и что за нами будущее. И летит в конечном счете в нужном направлении. Разве это не чудо и не показатель профессионализма? А форс-мажоры – они у всех бывают. Такое время… Ну что, господин Гуськов, расходимся мирно и без жалоб?
Гуськов покорно закивал потяжелевшей головой. Он понял – это ведомство не победить. И с трудом устоял на ногах, когда перед самым входом из отделения ему на голову упал огрызок яблока.
12.07.2019 F
Фото: iphones.ru, rg.ru.