Ближе к ночи, выяснив во сколько начинается таможенный досмотр и оформление документов на выезд, мы выдвинулись с вещами, а сумки были еле-еле подъёмны, к дверям, на которых было написано заветное слово - Таможенный досмотр. Людей стало чуть поменьше, кассы были уже закрыты. Все билеты были проданы, так, что присутствовали только те, кто умудрился взять билеты и имел шанс на выезд уже через считанные час-полтора. Представьте наше недоумение, вызванное все тем же сакральным вопросом - а из какой вы группы?
Выяснилось, что и на таможню допускают только по спискам групп, перед нами были люди из восьмой или девятой, наличие билета значения не имеет, никто не регулирует число билетов с наличием фактических мест в поезде. Кассы работают только в означенное на них время. Других поездов ближайшую ночь не будет. Утром будут, а ночью их нет. Так, что и работать кассам незачем. Те же доброжелатели нам же сетовали, что и у них шансов уехать ближайшим поездом практически нет. Где-то через несколько минут двери закроют, А между нами и заветным проёмом в стене было человек двести. Допуск в Таможенную зону открыли более часа назад, и туда уже зашли все те, кого способен вместить поезд.
Вот тебе тётка и Васькин день. Мы удручённо переглянулись. Такого поворота в развитии сюжета никто из нас предусмотреть не мог. Сразу же сразила мысль, а Икарус то уже небось на границе или за ней. Все места в нём были наши, кто-то уже уехал, а мы всё еще в зоне. Социалистической. И перспектив до утра взять другой автобус и всё таки выехать не было. До Ужгорода уже не добраться. Пригородных или иных поездов в том направлении до утра не будет. Спать на вокзале негде, на улице прохладно. Гостиницы в городе, в которой были бы места для нас нет. Таких умников несколько тысяч, наверняка народ проникся, прочувствовал перспективы и предпринял кардинальные действия. То же самое и со съёмными квартирами. Спрос гарантировано перекрывал все мыслимые предложения этого маленького городка. ЧТО ДЕЛАТЬ?
А как же лихо мы преодолели все препятствия днём, потом несколько часов нежились в ресторане, даже потанцевали малость, чего там таить. И вот так вот печально всё закончилось. Тупиком. И где искать выход ни мои ни Димки ни Ольгины извилины не находили. Какие ещё планы изобретать, даже если и умудриться отыскать схожие узкоколейные вагоны и прицепить их к поезду, проблема решена вряд ли будет, уж больно велико число желающих отъехать. Да и потянет ли удлинённый состав венгерский локомотив?
Итак, ничего кроме вопросов. Перед глазами ни единой лазейки, кроме какого-то железнодорожника в фуражке с красным верхом. Да, вот же он наш спаситель, тот, что пересекает холл перед нашим поникшим взором, кто как не железнодорожник поможет попасть в железнодорожный состав. Это же его работа.
Одновременно мы про это поняли и так же синхронно сдвинулись в его направлении, вернее перехвата его движения. И только тут мы сообразили, что сей вершитель транспортных проблем не просто так двигается а удирает от плотной массы сообразивших то же самое, что и мы. Масса поняла, что тут ничего не светит и не особо гналась, к тому же спасительная для беглеца дверь была в нескольких метрах перед ним.
Вот и ещё один план, неизвестно какой по счёту, рухнул так и не будучи начатым. Надо было, что-то предпринимать. Вот только, что? ЧТО????? И к тому же двери в зону Таможенного досмотра были наглухо закрыты. Люди, не попавшие в них, у тех, перед чьим носом, буквально, их затворили, разочарованно выдохнули. А поскольку их было более сотни то синхронный выдох заметно привёл в движение окружающий нас воздух.
Надо бы перекурить, подумал я и двинул на выход. Ребята остались с баулами, на фига их таскать туда сюда, покурить можно и по очереди. Вот так в скорбном одиночестве, в полнейшем унынии я вышел на вокзальные ступени, и стал предаваться грустным мыслям в полнейшем одиночестве. И здесь, чисто боковым зрением я увидел нескольких женщин а с ними милиционера. Человек в форме говорил им, а стояли они метрах в двух от меня, и слышно было всё идеально, что нужно в такое-то время с вещами пройти вон туда, там был проход между заборами и тропинка ныряющая во тьму, Он будет там, где не видно, и он отведёт их прямо к дверям поезда, где стоит его знакомый пограничник. Тот и посадит. ЭВРИКА. Вот оно спасение.
Не докурив как следует я рванул к ребятам, те, прямо так скажем были ошарашены моими командами, хватать сумки и мчаться куда-то за мной, куда-то в темноту. Не поняли, но выполнили, схватили и помчались за мной. План был прост до удивления. Мы, вроде как тут стоим белим-красим, никого не трогаем, но как только мимо нас в условленное время в этот проход ступят те женщины мы, на некотором расстоянии от них, двинемся следом. Если посадят их, то и мы подъедем на кривой козе с той же просьбой. Денег наверняка хватит. Или настойчивого обаяния, неважно, что придётся применить, с нами же Оля, определимся по месту.
Строго в оговоренное время те женщины, таким же манером, не привлекая к себе ничьего внимания, подобно миражу растворились во тьме, Я уже вкратце обрисовал Димону и Ольге ситуацию, те всё поняли, и спустя несколько секунд, дав тем нелегальным пересеканцам границы чуть оторваться вперёд мы двинули следом. Мы тоже хотели стать нелегальными пересеканцами государственной границы. Между нами было метров десять-пятнадцать. Через пять минут сосредоточенного и без лишнего шума движения наши проводники юркнули в какую-то щель в заборе, мы туда же, там такая же тропинка, но в конце её был свет, и не просто свет а вагоны. Между краем тьмы и вожделенными дверями вагона было метров десять.
Благоразумно мы не стали выскакивать на освещённое пространство а остановились и стали наблюдать за происходящим. Вагон был последним, дверь тоже крайняя в хвосте. За вагоном и вокруг него была тьма.
А происходило следующее: милиционер, остановив тех женщин метрах в трёх от вагона, в одиночку подошёл к солдатику, о чём-то с ним переговорил, что-то ему передал, призывно махнул тем женщинам и исчез где-то в стороне. Те подошли, о чём-то ещё переговорили и стали залезать по ступеням в вагон. Двери открылись сами, и так же сами за ними и закрылись, тихонечко так, но очень категорично. Тут и мы двинули, твёрдым шагом. Подошли и на недоумённый вопрос с абсолютной уверенностью в каждом слове стали втолковывать, что нам сказал куда идти, за определённую плату, и к какому вагону какой-то ментяра. Вот мы и пришли, потому как хотим уехать сегодня же. И, что нас уверили, что посадят обязательно. Если есть какие-то вопросы. то мы готовы их обсудить на взаимовыгодной основе за достойные суммы в разумных пределах. Солдатик проникся, рассмеялся и стукнул в дверь, та открылась и нам указали, что следует войти и двигаться в голову состава, и, что нас найдут, С нас только выпивка и закуска. Не веря в происходящее мы забрались в вагон, перрона здесь уже не было, а ступени были высоковато, и двинулись вдоль абсолютно пустого вагона в указанном направлении, то есть в голову состава. Хоть двигались и быстро но успели заметить, что вагон был очень комфортным. С отдельными купе и очень симпатичными креслами.В это же время открылись двери вокзала и на штурм поезда рванула орда увешанная сумками и баулами. Мы не успели пройти и два вагона, как они заполнились полностью, решив далее не идти мы уселись. Вагон был обычным, типа наших электричек, только на сидения могли усесться не трое, как в наших, а по двое. Колея то узкая в тех Европах, и вагоны соответственно тоже. Потому и двое только могут сидеть рядком. Но на мой взгляд это даже как-то и уютнее.
Вскоре раздался гудок и вагон тронулся. Народ, рассовав по полкам вещи, и засунув под скамьи, начали потихоньку успокаиваться и веселеть. Тон разговоров изменился. С нервно-истерического на деловито-умиротворённый. Всё позади, Нервотрёпка позади. На улице или на вокзале ночевать не придётся. Утром уже Суботица. Югославия. Красота. Значит и нервничать незачем. Пора расслабиться. А способ известен всем один. Всем без исключений. Мы же один народ, с единой культурой и обычаями, потому все с запасом. Разрешалось вывозить литр белой. Вот она и начала булькать по всему вагону. А тут и забугорные погранцы пошли по проходу. Вроде бы нам ехать через Венгрию, а погранцы говорили на узнаваемом нами языке, значит Чехословаки. Не удивляйтесь, был такой народ во времена СССР. Это теперь они чехи и словаки. А тогда для всех они были чехословаками. Так как страна, которую они и представляли именовалась Чехословакия. Её тоже уже нет. Есть две. Чехия и Словакия.И они между собой не очень дружат. Ну подходят они к нам, мы им наши паспорта, а в голове невольно стихи Маяковского про серпасто-молоткастый сами звучат. Те повертели паспорта и на чистом чехословацком языке начали хаять наших погранцов, что те мол недоглядели и забыли поставить штампы о пересечении границы. Нам было понятно всё дословно, вроде это белорус говорил, или болгарин, их тоже легко понимать. Шлёпнули свои штампы, отдали нам наши паспортины, мы их засунули в штанины и продолжили успокаивать расшатанные недавним стрессом нервы известным способом. Тут Оля решила посетить дамскую комнату и пошла в том направлении, в котором та располагалась. Минут через десять она вернулась и шепотом нам говорит, что она заглянул в тот вагон из которого нас попросили удалиться и что он абсолютно пуст. Мы поняли задачу, тихо собрались и расталкивая своими неподъёмными сумарями расслабившихся и разомлевших попутчиков двинули по проходу в сторону того вагона, который был пуст. Действительно он был пуст абсолютно. Выбрав купе в середине вагона мы вошли, расположились и стали накрывать стол. А тут и тот солдатик, что был на входе в вагон и благодаря которому мы попали на поезд в двери проскользнул, сделав пару комплиментов Ольге и выпив пару соток с прихваченным бутербродом с колбасой и сыром также испарился, аргументируя своё исчезновение тем, что ему скоро сходить и возвращаться на нашу территорию. Дальше ему нельзя. С его уходом нас будто прорвало. Словно что-то лопнула в мозгах, Отпустило конкретно. Выразилось это диким смехом. Всех нас. Был не просто гомерический хохот или истерические повизгивание, всё выскакивало одновременно.
Отсмеявшись мы долго не могли отдышаться и придти в себя. Слёзы ручьями текли у всех. И удержать их было невозможно. Они текли сами по себе. Значит такова была реакция наших юных организмов на пережитое за этот день. Всё заканчивается, слёзы тоже иссякли. Спокойно допив водку и съев бутерброды, мы улеглись на сиденьях, Дима с Олей, а я сам по себе, все три кресла были в моём распоряжении мы улеглись спать. Время позднее а поезд прибывает в Суботицу в восемь утра. На сон осталось всего шесть часов.
Какие города и веси проносились в ночи за окном нам было уже всё равно. За окнами темень, рассматривать нечего, потому и встали минут за пятнадцать до прибытия. Туалеты, оба, были в нашем полном распоряжении, поэтому никаких особых проблем с утренним марафетом у нас не было. Ровно в восемь утра поезд остановился у перрона города Субботица.
На этом бы и закончить, ан нет, не знаю как у кого а у меня всё утро было какое-то тяжкое предчувствие, чего-то непонятного и необъяснимого. Поскольку вагон наш был последним. то и на таможенно-пограничный досмотр республики Югославия мы были крайними. Или замыкающими. Повинуясь своим предчувствиям, оставив сумки на попечение ребят я двинул вдоль очереди в голову, что б разведать что там и как.
Помните фразу из мультфильма " Фильм фильм фильм", помните как она звучала, ПРЕДЧУВСТВИЯ ЕГО НЕ ОБМАНУЛИ. Так это про нас. Достигнув головы очереди я выяснил, что Югославы пропускают только еду, одежду и предметы личной гигиены. Электроинструменты как и электроприборы нужно сдавать в камеру хранения и нам их вернут, когда мы будем выезжать из страны. Обратно я не шёл а плёлся убитый полученной информацией. Вот теперь точно крах. Личность моя скорбела а глаза видели всё, что происходило вокруг. Информацию о которой я узнал передавали из уст в уста по всей очереди, повергая всех без исключения в уныние. Все были упакованы этими предметами сверх всякой меры, И все чувствовали приближение КРАХА. То, на что был главный расчёт, единственный источник наполнения домашнего уюта и семейной казны оказывался непроездным. Если Вы знаете другие обозначения подобного положения поделитесь ими в комментариях, А то употреблять слово крах уже поднадоело.
Незаметно я приблизился к ребятам и тут, что я вижу. В стене двери, открытые, за ними никого нет. Я решил разведать, сначала заглянул, потом вошёл. Вижу лестницы. одна вверх, там выше поворот, другая вниз, заканчивалась площадкой, в стене дверь, я подошёл, дёрнул за ручку, та открылась. За дверями улица. По ней люди ходят, машины ездят, тишь и покой. Обычная городская жизнь с еле ощутимым заграничным привкусом. Глядя на дома, людей, машины сразу понимаешь, что всё это не нашенское. А ихнее. Пусть и почти социалистическое. Но не наше. Так же, с абсолютно уверенным видом я вернулся на перрон, внимательно осмотрелся, служивых никого нет. Безалаберность абсолютная, Когда ребята поравнялись с дверями, я их нежно так плечиком подвинул в том направлении. Тут мне захотелось пошалить. Настроение то поднялось, я нашёл средство избежать крах, отсюда и шаловливость. Двинул я их не предупреждая ни о чём. Димка с Ольгой уже привыкли полагаться на мои экспромты и молча растворились за дверями, я сказал только одно слово, - Вниз. Выходим в двери. Помните финал фильма Леон. Там где он вроде как скрылся уже от служивых, и то помещение, через которое он шёл светилось особым светом. Так и у нас, когда мы вышли на улицу та осветилась каким-то особым светом, и никакого инспектора по контролю за оборотом наркотиков, целящихся в наши головы за нами не было. Хоть я оглянулся на всякий случай. Никого за нами не было. Повернув налево мы скоро достигли Вокзала, зашли во внутрь, уселись на скамейки в зале ожидания и стали ожидать отправления поезда до Белграда. Вот теперь я и заканчиваю своё повествование. Потому как далее чудес никаких больше не было. Было всё как у всех. Как все доехали до Белграда, как все добрались до ближайшего рынка и поскольку инструменты были только у нас, то очень дорого и очень быстро их продали, тут же купили предметы вожделения, список особо желаемого я озвучивал раньше. Кроме этого я ещё взял джинсы. Те самые Пирамиды. Одни из первых в городе. По приезду я встречал нескольких ребят, теперь я знаю, где они ими затарились. А через пару месяцев в пирамидах ходили все поголовно. Или большинство. Ну просто много их было очень, так, что мне пришлось ходить просто в лавсановых костюмных брюках. Потому, что так больше никто не одевался, Это сейчас так мажоры маскируются, а во времена моей молодости все хотели ходить в джинсах
Единственное, что можно отметить, что через два дня, после экскурсий по Белграду, деньги то, ихние динары, у нас были, упакованные до нельзя всевозможной электроникой, мы на вокзале в Суботице встретили того самого старосту с вокзала города Чоп. Только на четвертные сутки он выехал. Не повезло бедолаге. Видать не на кого было передать свои обязанности. Никто не мог подхватить знамя из уставших рук. Вот и пахал, Мы уже возвращались, а он только прибыл. Жаль его. Хотя деяния его достойны восхищения. Кто кроме него?
После этого, до самого прибытия домой у нас ничего примечательного не происходило. Так, что и описывать нечего.
Если не тяжело, ставьте лайки. Рекомендую подписаться на мой канал. У меня ещё полно историй не менее интересных. Живу давно. Много видел. Много пережил. Есть что порассказать....
P.S. Если у кого есть сомнения в правдивости описанного, то в подтверждение всего описанного я могу предъявить заграничный паспорт СССР, в котором отсутствуют штампы наших погранцов о выезде из страны и штампов Югославских погранцов о въезде. Этот паспорт у меня сохранился. Я его берегу. Это единственная официальная связь с той исчезнувшей страной. Подтверждение того, что СССР был. И был очень могуч. По идее таких же паспортов на планете ещё два. У Димки и Ольги. Только я не знаю сохранились ли они у них. У Ольги вряд ли, поскольку через пару лет после этой поездки они развелись, Димка уехал в свой родной город, и связи с ним у меня с ним нет а Ольга уехала за своим женским счастьем в Америку. Где и обитает до сих пор в полном счастье и здравии. Крестница сейчас уже взрослая женщина, красавица. Вот же повезёт какому-то янкесу-пиндосу с женой. Потому и пишу, что у Ольги он сохранился вряд ли. Она уехала в другую страну. Навсегда. И я не думаю, что она хотела хранить какую-то связь со своей бывшей страной.
Всех благ Вам. Удачи и счастья.
