9 марта 1934 года родился Юрий Гагарин. Человек ставший легендой. Человек, чье имя и лицо известны многим с детства. И я думаю это не просто потому, что он был первым, а потому что его образ идеально вписался в мечту о Космосе. В каком-то смысле мы стали забывать о том, что в самой символике покорения неба, а затем и космоса образ "простого парня с нашего двора" сыграл важную роль.
Есть в его фигуре что-то простоватое, словно именно по этому критерию его и выбрали. Все рассказы о нем – это истории об улыбке и непосредственности, в которых нет ни намека на избранность. Почему же в качестве первого человека, заглянувшего в бездну, был выбран «рядовой парень», ничем не отличимый от среднерядового гражданина?
Здесь нужно вспомнить всю историю человеческой страсти: мы всегда мечтали о полете, о выходе за рамки привычного мира. Первыми людьми, познавшими полет, были разного рода самоделкины или их подмастерья, т.е. в основном фрики, чудаки, прислуга. Полет долгое время остается мечтой, в реализацию которой никто не верит. Затем с появлением авиации образ человека в небе радикально меняется. Авиаторы рубежа 19-20 века – это сильные, неординарные личности, наследники романтизма, правда, в отличие от бледных юнцов начала 19 века уже с джеклондоновской прививкой. Главным образом они аристократы или авантюристы. В идейном плане это по большому счету либо прогрессисты, либо ницшеанцы (а часто все вместе). В военном отношении летчик символически прежде всего рыцарь, дворянин на коне (шевалье), который на небольшой период возрождает понятия героического жеста, чести и дуэли. Однако вся эта романтика быстро проходит: пилот все больше смещается к техническому специалисту, инженеру, оператору. И как раз в это время космос становится реалистической перспективой, причем, не только за счет достижений науки, но и благодаря научной фантастике.
Кто же должен был осваивать космос? И вот здесь возникает дилемма. С одной стороны, первые шаги должны делать сверх-человеки, люди какой-то особенной мощи, и психической, и физической. Ничего удивительного в том, что от космонавта прежде всего требовалось идеальное здоровье и абсолютный эмоционально-волевой самоконтроль. Так что это явно не человек-титан эпохи Возрождения: здоровье и знание мат.части почти полностью вытеснили гуманитарную составляющую. С другой стороны, в этом образе нет никакой аристократичности. Более того, я уверен, что в гораздо большей степени покоритель космоса – это простой человек из народа, соль земли, по архетипу крестьянин и солдат. Это именно символическое и типическое схождение.
Ведь первый человек на орбите, первый человек в открытом космосе, первый человек на Луне – это все эксперименты, которые должны были обеспечить не единичные вылазки в космос, а направленное массовое освоение. Иными словами, космонавт – это колонист, т.е. пассионарный, подготовленный, но никак не штучный человек. Логичное развитие всей космической фантастики и приводит к тому, что человек в космосе – это либо военный (причем это пехота, десант), либо колонист (крестьянин-первопроходец, поселенец), либо в более редком случае ученый или конкретный специалист (пилот, разведчик, исследователь, переводчик и т.д.). В идеале эра прогресса и полномасштабного покорения космоса должна совпасть с превращением каждого человека в незаурядную личность, но без психических сложностей (как это обычно бывает). Поэтому в любом реалистичном сценарии космонавты – это не одиночки-прогрессоры (чей архетип Икар), а коллективисты, причем скорее по типу земледельца (который и на Марсе яблоки вырастит), чем по типу научного коллектива или полуанархического пиратского братства.
То есть космос с самого начала рассматривался прагматически, как новая сфера человеческого хозяйствования. И как следствие романтики в космонавтике намного меньше, чем на заре авиации. Сыграли роль и еще два фактора: разница опыта и значимости личности. Опыт авиатора – это личное взаимодействие со стихией (опосредованное самолетом), которое и воспринимается как героическое. Тут действительно многое зависит от умения, сообразительности, удачи. В космическом корабле от знаний и способности принимать решения в нештатных ситуациях порой зависит еще больше, но внешне это не представляется чем-то героическим. Выглядит это скорее как пассивный опыт: засунули в капсулу, запустили на орбиту или другую планету. По этой причине космонавт – (как это ни грустно звучит) своего рода расходный материал. Нисколько не умаляя значимости этих людей для своих стран, нужно признать, что и первые космонавты, и современные – это смертники. Такова цена любой серьезной ошибки, технической поломки, неудачного стечения обстоятельств.
И здесь снова оказывается важным народный менталитет, с серьезным отношением к жизни и делу, но без излишней трагичности в восприятии смерти. Интеллектуал с рефлексиями тоже может стать покорителем космоса, но как психотип больше подходит не горожанин, а крестьянин. Тот самый крестьянин, из которого получается терпеливый, храбрый и смекалистый солдат, неоднократно описанный в русской литературе (писатели, чаще всего аристократы, даже не скрывали своего очарования этой легкостью в отношении к смерти). Такой неиндивидуалистический героизм человека из народа является необходимым условием для развития космических программ. Космотуристы и белозубые астронавты, приравниваемые к звездам шоу-бизнеса – это фанера, пустая оболочка, от которой сложно требовать каких-то весомых результатов.
Именно в силу такой символики Гагарин, «простой советский паренек, сын столяра и плотника» идеально вписался в историю космонавтики. Во всех его высказываниях очень хорошо читается народная жилка, например, известное его «Главная сила в человеке - это сила духа». Это ведь не максима в духе персонализма, а народная мудрость об упорстве и трудолюбии.
Как же это стало возможно, что люди «от сохи» вдруг оказались в авангарде мирового развития? Ведь космическая программа стала возможна только благодаря широко распространенному в больших массах людей пониманию «зачем это нужно?». Важнейшие сдвиги в прогрессе общества не могут произойти только усилиями некоторой элиты (научной и управляющей). У каждой социальной группы это понимание своей степени сложности, но оно должно быть, иначе в приоритете даже у самого последнего исполнителя будут совсем иные заботы.
Вспомним краткую биографию Гагарина. После шести классов ремесленное училище, одновременно вечерняя школа, потом индустриальный техникум, аэроклуб, специальность литейщика, военно-авиационное училище, два года в Заполярье летчиком истребителя, прохождение в первый отряд космонавтов – это все произошло всего за 10 лет. Немного странно такое читать, вспоминая, как современные родители и дети определяются с профессией уже в средних классах (иначе не успеть). Гагарин – это человек послевоенного поколения, но самый мощный толчок к будущему, к космосу, совершили поколения, чье становление пришлось на 20-30-е гг. Это Королев и его поколение, создавшее практически с нуля и сами технологии, и инфраструктуру для них.
Думаю, важным фактором всплеска активности и воодушевления стали серьезные изменения в повседневной жизни, в быту, которые сформировали уверенность и устремленность к будущему. Люди этого поколения родились в стране, где многие жизненные и карьерные перспективы были сильно ограничены. Затем эти люди «закалились» в военное десятилетие, а с наступлением мирной жизни они вдруг оказались «в наступившем будущем». Не на словах, а в непосредственном опыте. Перемены в быту были разительны: распространяются электричество и радио, открываются широчайшие возможности по получению образования и самореализации, и не последнюю роль здесь играет образование сперва ОСОАВИАХИМА, а затем ДОСААФ. Тысячи людей по всей стране получают возможность заниматься авиационным и парашютным спортом, изучать радиотехнику, стрелковое оружие и вождение автотранспорта. Даже в наше время подобные занятия раскрепощают, а представьте себе воздействие на людей, которые еще пару лет назад ни о чем подобном даже помыслить не могли. Сложно судить спустя почти столетие, и все же мне кажется, как раз в это время очень многие люди почувствовали крылья за плечами.
Эти люди создали материальную базу для победы в самой тяжелой войне. Эти люди создали научные и технические школы почти во всех отраслях. А если бы не гражданская братоубийственная война, то этот потенциал был бы вдвое-втрое выше. Без веры в прогресс, в значимость своего дела, которые не просто навязывались откуда-то сверху, а напротив, возникали из самого непосредственного жизненного опыта – сложно представить подобные успехи. То поколение могло бы еще многое, но более трети сгинуло в мясорубке войны, а силы оставшихся были потрачены на восстановление. Это поколение собственно и сработало как первая ступень ракеты, придав нужный импульс следующим поколениям, которые, увы, не смогли сохранить тот же накал уверенности в будущем и решимости учится и бороться.
Сегодня - все иначе. Космос как мечта вновь превращается из «завтрашнего дня» в далекую перспективу для чудаковатых «аристократов» и технократов. Экономический интерес, столь обожествляемый в капитализме, оказался слишком слабым стимулом для развития космонавтики. Сегодня это уже банальное и общее место: структуры хиреют, полеты и программы сокращаются во всем мире. Новый импульс возможен только через переустройство общества, через спровоцированную и четко нацеленную активность. Но, увы, ИМЕННО ЭТО и есть самая большая мечта в наше время.