Сейчас же чуть впереди меня стоит Алекс тоже с голым торсом, как-то неестественно широко расставив руки и ноги в сторону. Как там ребята в университете говорили, "Синдром воображаемой широкой спины?" Как у самцов зверюшек – кажись больше, чтобы тебя боялись. Но его и так боятся. Наверно, те несчастные, кусочки кожи которых нанизаны на прочную бечёвку на его шее, испугались. А ещё больше надеюсь, что эту кожу с лиц он отделил не с живых тел, а после «решения».
- Алекс вот эту историю не понаслышке знает.
Парень повернулся в профиль, показывая, что слова Кевина не ушли в пустоту.
- Спать он с ней не спал, но целовался. А у неё привычка была дурная постоянно губы кусать – капли крови выступали на них. Видимо, он тоже губу где-то поранил. Вот и доцеловался до Вич-положительного статуса. А ведь достаточно капли крови, помещающейся на кончике иглы, чтобы носитель смог поделиться заразой.
Холод с коже, по спине что-то льётся, а в ноздри ударяет запах крепкого алкоголя. Псих проводит дезинфекцию.
- Поэтому, Лисса, мы с Алексом решили гигиеной не пренебрегать. У тебя-то ничего такого нет, я уверен, но мне противна сама мысль мешать кровь сына с чьей-то. Антисанитария какая-то. – В воздухе сверкнула сталь ножа: большой охотничий, клинок сантиметров пятнадцать в длину. Если он меня им с силой ударит, то остриё, наверно, выйдет с другой стороны туловища. От моих коленей вниз по ногам пробежала дрожь. Борюсь с заманчивым желанием поддаться слабости и рухнуть на пол. Кевин видит мой страх, и кожа под нижними веками отражает мелкие складочки. Состояние контроля над другим человеком его возбуждает, и он растягивает удовольствие, позиционируя долгий процесс как тщательное отношение к процедуре и не более. Прорезавшийся внутренний голос внёс немного порядка в накатывавшую панику: «Да он какие-то царапины собрался делать, успокойся. Зачем тогда вискарь на тебя тратить, чтобы бактерии убить?»
Мгновенно вся спина превратилась в самое чувствительное место на теле. Глаза от дикого, ни на что не похожего ощущения полезли из орбит. В горле заклокотало, но я опустила голову и подавила крик. Лезвие рассекало кожу медленно.
- Это тебе на память. Неглубоко порезал, не волнуйся, просто долго. Каждая значимая встреча должна быть ознаменована значимым событием. Ровный шрам на теле отпечатается в памяти. И то, и другое навсегда. Этот момент символичен, Лисс: отсекаем прошлое. Теперь ты Алексу принадлежишь, а он – тебе. Сейчас метку и ему поставим.
Я вцепилась в бюстгальтер, чтобы тот не упал с груди. Отчаянно захотелось сесть, и зарыться в одеяло, чтобы абстрагироваться от этого ужаса. Ноги двигались в такт мыслям. Я медленно опустилась на колени и попыталась согнуться, о чём тут же пожалела. Порез на спине натянулся и боль пронзила всю заднюю часть тела. «Ублюдок тупой - еле шептала я, - торжественные моменты отмечают шампанским, а не режут людей, сняв с них половину одежды в гостиной. Попади твой поганый ножик мне в руки, я тебе устрою памятный момент». Кевин двинулся в сторону сына, который стоял, демонстрируя полную готовность отдать своё тело во власть отца и отсутствие страха перед любыми болезненными манипуляциями. Продолжение следует...
Рассказ написан и опубликован 13.07.2019 на моём канале Роман "Люди, зверюшки, уроды". Предыдущая часть.