"Получите информацию" (роман в 12-ти частях). Часть 010, про разговор в будущем
Место действия: планета Земля
Время действия: первая половина двадцать первого века по летоисчислению людей
Через 24 часа будет новый год. В городе, который я планировала посетить раньше лет этак на тридцать-тридцать пять, на кухне у моей подруги, мы обсуждали всё то время, которое не виделись. Мы уже многим поделились друг с другом, и сейчас я фактически объясняла, в честь чего тогда стала писать историю Зои.
— Элич, почему именно про Зою? Многие считают, что она — это ты, — спросила Лена, подразумевая, не смущает ли меня сие, потому что она знала, что сказочная Зоя — персонаж писаный, но есть и реальная Зоя.
Я ответила:
— Зойка Кречетова, конечно, и на меня иногда похожа, может даже и в половину. Но не скажу, что она автобиографична, нет. Оказалось, у нас с Зоей много схожих взглядов. Может, описываем мы это по-разному, но уж кто как умеет и предпочитает пользоваться синтаксисом. Вот уж не чаяла, что обрету ещё одну подругу. Тогда мне было интересно наблюдать людей как персонажей и всегда любопытно, когда у человека оказывалось созвучное моему мировоззрение, иногда хотелось подробностей, чтобы лучше разглядеть его. Так было и с Зоей. Мы много разговаривали. Сперва я сочла её росказни бредятиной. Но после одного события решила посмотреть на то, что она говорила иначе, и как писатель.
Если я расскажу где и как познакомилась с Зоей, даже тебе будет трудно мне поверить. Представь себе, я была в таком месте, где каждый имеет потенциал приносить из своих сновидений всякую всячину вроде предметов, устройств, растений, существ разнообразных, строений, ландшафта, особых способностей. Загвоздка в том, что принести можно только то, что ты создал там сам или знаешь настолько глубоко, что можешь визуализировать или описать без потери функционала этой штуки, или ситуации, или местности. Так же и со способностями. Зоя принесла с собой способность получать информацию о человеке всего лишь беглым взглядом. Она говорила, что был период, когда она не могла это контролировать, что очень мешало. Здесь я её понимаю.
Представь, идёшь ты, думаешь о прекрасном, и тут глаза вылавливают какого-нить толстого потного дядьку и показывают мозгу сцену, как этот субъект сегодня утром на унитазе, с закрытыми от блаженства глазами уминает курочку-гриль. Желтоватый блестящий жир отпечатался на коже вокруг подвижных мясистых губ. Слюна тонкой ниточкой соединяет щеку с краешком полосатых семейников, раздаётся звонкий хруст и короткий «бульк». Секунды внимания хватит, чтобы получить всю эту информацию. Но нафига она мне в голове?! Или тебе, или Зое? Ты её туда не звала, шла, занималась своими делами, никого не трогала. Такие ситуации, конечно, вымораживали страшно. А я вот научилась летать, но принести это умение в человеческий мир не могла, это противоречит общепринятому взгляду на реальность и сильно бросается в глаза. Одно дело — видеть взглядом куски жизни человека и совсем другое — воспарить вдруг посреди улицы над головами очумевающих сограждан, присесть на крышу какой-нибудь многоэтажки, потому что вспомнила о забытой на скамейке в парке сумочке, вернуться за ней, потом постараться поскорее набрать безопасную от зевак высоту и скрыться за крышами. Согласись, эффект от способностей будет существенно разный.
— Ясен пень! — рассмеялась Лена.
— Ещё я научилась привносить в жизнь ситуации. Выдумщица, короче. — Улыбнулась я и с удовольствием откусила шикарнейший печёночный торт — Ленчиковский шедевр.
— Выдумщица, играющая на стороне Мира. Но и корректировщик ты отменный, как мы видим по итогу, — огласила свой вердикт Лена.
— О да, детка! Польсти мне ещё! — ухмылялась я, карикатурно откидывая волосы с одного, потом с другого плеча.
— Да ну что ты ржёшь?! — возмутилась подруга, — До сих пор ещё в этом не убедилась? Чудес тебе мало в жизни было что ли?
— Ну да, ну да, — согласилась я, — тут ты права. Только ведь чудесами Мир не раскидывается. Чудо ещё заслужить надобно. Ах, если б в нас изначально это было, с рождения бы понимали, что к чему, а то ведь столько хрени успеваешь натворить, пока Первая Битва идёт. Порой думаешь о себе прежней: "я ли это?!", и становится дико смешно. Но мы отвлеклись. Про Зою. Вскоре после того, как мы с ней познакомились, произошло одно событие, которое побудило меня поделиться с людьми о том, что она мне рассказывала.
— Что за событие такое?
Я помолчала и начала издалека:
— Помнишь, в 2017 году неизвестным путём в интернет и на радио попала информация о том, что одного из старейших кукловодов на планете его же родственнички в индивидуальную психушку упекли? Мол, умом тронулся Царь-батюшка, старейшина рода главной семьи планеты.
— Слышала. От тебя же, по-моему.
— Незадолго до этого дедочек пропал куда-то, так сказать, отправился в одиночный поход аж на целых три недели, а когда вернулся ни с того ни с сего заявил своим родичам, что, мол, пришло время делиться с народом или лишиться всего, включая собственные жизни. Ясное дело, он не хотел отдать всё, но желал сохранить как можно большее из имеющегося и почему-то был убеждён, что после он станет самым почитаемым вождём человечества за всю историю. А иначе, говорит, всех ждёт Ад. Вот прям так. Родня посовещалась и решила избавиться от поехавшего старикашки.
Такую историю рассказала внучатая правнучка дедули. Совершенно адекватная на вид девица лет пятнадцати-шестнадцати, а может, и меньше. Меня это видео застало где-то в гостях, в компании. Я как раз что-то кому-то показывала в телефоне. Нас позвали заценить свежую «утку», и я случайно включила видеокамеру, когда клала телефон на стол рядом с ноутбуком.
Тут мне в голову пришла мысль, что проще показать, чем пересказать, и я попросила своего помощника отыскать нужное видео в моём хранилище. Через секунду включился проектор, и перед просмотром референт счёл уместным нахально панибратским манером прокомментировать мои ораторские способности:
— Элечка, я не уверен, но, кажется, вот эта запись. Хочу отметить, что при твоей манере изъясняться устно, даже я заинтригован, как мне удаётся так виртуозно понимать тебя и выполнять твои задания с непревзойдённой быстротой и точностью.
— Надо же, — умилилась я, — он пытается острить!
— И у меня получается, — промолвил голос.
— Ты лучший! — смеялась я.
Мои любезности с приложением прервала Лена:
— Врубай картинку!
И картинка появилась: кусок потолка и периодически покачивающаяся внизу экрана часть колена в джинсах. Зато звук был четким:
«Народ мой! — очень молодой и приятный женский голос сделал паузу, потом расхохотался и сквозь смех добавил, — зацените шутку, господа! — и уже серьезно продолжил. — Это не фантазии подростка, а реально просчитанный и на сто процентов жизнеспособный план. Причём у меня, скажем так, у моей семьи, у нашего рода достаточно денег и власти, чтобы его осуществить. Я вижусь с прадедом каждую неделю и верю, что он не спятил. Мне нужно найти тех, кто поможет. Какая-то группа людей, кто много раз пытались связаться с моим предком, и он всегда отказывался общаться, я обращаюсь к вам. Установите со мной контакт тем же способом, он попросил меня об этом при нашей последней встрече. Просил передать, что готов. Не знаю, что будет в итоге, но сейчас в моей жизни это самая крутая развлекуха. Чувствую себя героем всея Земли. Круче квеста не придумать! Ждём вас, господа и дамы!».
— Фигня это, — отмахнулась подруга, — мало ли такого хлама может быть в интернете?!
— Согласна, только почему-то на следующий день в сети не было и следа, ни единого упоминания об этом видео. А вот слухи по эфирам ещё поползали с недельку, а потом стихли.
— И что в нём примечательного? — недоумевала Лена.
— Только одно. Фишка в том, что престарелый психованный пленник и был как раз одним из тех, кого Зоя видела на встречах с Юноной, о которых рассказывала мне раньше. Совпадение показалось мне занятным. Я попросила Зою рассказать больше из того, что там происходило и стало ей известно. Оказалось, для некоторых людей это было полезной информацией. Я это знала, и мне этого было вполне достаточно. Я так боялась учиться писать шутки, налажать боялась. Хотелось смешно и коротко, а я не умела. Хотя в импровизации, говорят, всегда была хороша. Почему-то мне казалось, если напишу Зоину сказку, то шутить у меня получится лучше. Совершенно на тот момент ничем не обоснованная убежденность, но я пошла у неё на поводу.
Мы помолчали, а потом мне захотелось рассказать подруге об одном инциденте.
— Знаешь, однажды мне снился сон... то есть не так, я много общалась с Зоей, а потом придумала, сон.. ну в смысле.. — я не знала как правильно и понятно объяснить Лене, откуда этот эпизод взялся в моей памяти, и прибегнула к своему коронному "ну в смысле" после которого те, кто знал меня лучше всех, обычно махали рукой на стереотипные определения и пытались вонять суть того, что я имею в виду, не особо привязываясь к форме.
— Ну-ну, я понимаю твои "в смысле", — усмехнулась подруга. — В чём сон-то?
Я выдохнула, довольная тем, что не требуется больших объяснений и сказала:
— Как будто Юнона живет среди нас в обличии человека. Мы с ней встретились.
* * *
Я видела её девочкой неопределённого возраста. В лучах летнего солнца мы сидели с ней рядом на деревянном мостике над большим ручьём, по берегам которого росли ивы и ещё какие-то деревья, я не сильна в ботанике, и несколько разных видов цветов. Цветы росли кучками. А ещё там были высокие камыши, качающие на ветру бархатными верхушками. Они росли в заводи, недалёко от мостика, слева от нас на десять часов.
— Посмотри в воду, — сказала мне девочка.
Я нагнулась к коленям и посмотрела вниз, она тоже. В воде отражалось, безусловно, моё лицо, только возраст был ещё совсем детский. Мы рассматривали отражения друг друга, которые вдруг стали медленно увеличиваться в размерах. Юнона сидела слева. Я хотела повернуть голову и посмотреть на неё, но не могла: мышцы не слушались, как будто каждая точка левой части моего тела упиралась в незримый барьер. Тогда я подняла голову вверх и увидела, как изменилось всё вокруг. Мы всё также сидели рядом, свесив босые ноги с края моста, только Солнце за нашими спинами сперва грело правую лопатку, а теперь левую.
— Смотри вниз, — настаивала девочка.
И я смотрела, не понимая, что мною движет. Мне казалось, это необходимо, хоть и страшно было до жути. Моё отражение повзрослело и на сей раз росло заметно быстрее, казалось, оно меня проглотит, я едва успела поднять голову за миг до того, чтобы завопить в голос от ужаса, и оказалась в сумерках.
— Смотри на себя! — кричала Юнона. И я опять смотрела. Я слышала её голос, она твердила, — Обуздай свой страх. Старайся, борись! Веди себя спокойно, делай то, что будешь делать, и попробуй не думать, почему ты это делаешь.
И я старалась, проделывала упражнение снова. Каждый раз отражения выглядели иначе, менялся возраст: и мой, и её. Менялся ландшафт, природа, время суток, менялись отражения. Только заводь с камышами да мосток, в твёрдое бархатистое дерево которого я уже давно со всей силы вцепилась пальцами, оставались неизменными. Я с трудом могла перевести дух и отдышаться, пока рассматривала окружающий меня мир, до следующего взгляда на воду.
Мы столько раз проделывали этот трюк, что дыхание мое успокоилось, я постепенно привыкла и к нашим изменчивым отражениям, и к тому, как настойчиво и неутомимо моё отражение пыталось вырасти перед глазами, подобраться ко мне поближе. В один момент я перестала бояться и спокойно наблюдала за тем, как оно будто загустело, обрело устойчивую форму и отслаивается от поверхности воды, поднимается, поворачиваясь вертикально, продолжая прямо напротив меня увеличиваться в размере. Я не могла от этого действа глаз оторвать.
Когда отражение стало таким, что я, сидя на мосту, едва ли могла дотянуться пальцами ног до подбородка, а кончиками пальцев рук до краешка нижней губы, водная пелена, непрерывно стекавшая по этой громадине, спала одним звонким всплеском, и передо мной повисла огромная, цвета белой кости, при этом как будто металлическая глыба. И глыба эта являла собой слепок моего лица. Я дотронулась до неё, поводила рукой, поглаживая поверхность. Ладонью, подушечками пальцев, какими-то неведомыми рецепторами, невидимыми нитями, прораставшими оттуда, я чувствовала, что поверхность и весь объем нависшей надо мной фигуры неоднородны по своему материалу и по своей текстуре. Постепенно пришло понимание, что маска соткана из воспоминаний, впечатлений моей жизни.
Потом у меня было очень личное внутреннее переживание, которое я не смогу тебе описать по техническим причинам. Не знаю, как долго это длилось, может секунду, а может и часы, но после слепок начал медленно уменьшаться и остановился, когда стал размером с книгу. По бокам вывалились две ленточки. Я протянула руку и взяла маску. Она оказалась неожиданно легкой, теплой и приятной на ощупь. Помню, как подумала: «Неужели папье-маше?!». А Юнона сказала:
— Теперь нужно вернуть её воде.
Я опустилась на колени, потом легла животом на край и чуть свесилась с моста. В воде не было моего отражения. Леденящее ощущение, скажу я тебе. Я протянула маску воде, и вода забрала её, втянула что ли, впитала. И я увидела себя, мы улыбнулись друг другу.
Тут Юнона схватила меня за запястье, да так, что мне послышалось, чего-то там хрустнуло. Она кричала, её крик тонул в густом тумане, который с шипением клубился вокруг, проникал в уши, ноздри, рот, лез между волосами, и я слышала её как будто со дна очень глубокой ямы:
— Поднимай голову! Поднимай, тебе говорят!
И я поднимала. Сквозь сопротивление пространства, прилагая при этом такие усилия, что, казалось, все мои мышцы, вся энергия, воля сконцентрировались в одной точке, тянущей меня вверх.
— Выше! — кричала Юнона. — Ещё выше!
Окружающий мир задребезжал, заскрипел, затрещал. Всё громче, и громче, а потом, будто рухнув с огромной высоты, со звоном разбился, рассыпался в пыль. С трудом, через судороги и мой неудавшийся крик я поднимала голову, сантиметр за сантиметром.
— Не смотри вниз! — уже в полной тишине зачем-то орала мне в ухо Юнона.
И я не смотрела. Я тянулась взглядом вверх до боли в глазных мышцах, пока не увидела небо. Было ощущение, что я попросту болтаюсь где-то в пространстве, стало легко и приятно, я чувствовала воздух между всеми своими клеточками, молекулами, и как во мне гуляет ветер. Я опустилась спиной назад и, лёжа на пахнущих мокрым деревом досках, разглядывала такое небо, какое до сих пор не могу ни описать, ни нарисовать.
Одно из интереснейших впечатлений в моей жизни, скажу я тебе.
Я замолчала, и мы долго сидели в звуках, доносившихся с улицы, размышляя каждая о своём, и радуясь, что снова оказались рядом. А ведь этого могло не случиться, могли не найтись такие Зои, Эли, Володи, Джоны, Марии, Анны, Иосифы, Пьеры, Рикардо, Магомеды и прочие…, или их могло оказаться недостаточно по всей планете. В других условиях, например, без интернета, не справились бы. Потому что всё всегда своевременно, тем более Сказки. При этом как бы не складывались условия, есть ещё личный выбор, как вести себя в новых условиях. Хорошо, что всё было построено таким образом, что от людей требовалось просто поделиться информацией. А если бы не поделились — не поняли, что цена их жизни — репост? Вряд ли бы мы здесь сидели, вряд ли бы на свет появились новые люди.
Подписывайтесь на канал и читайте остальные части, их всего 12 (они где-то рядом)
Буду рада вашим комментариям и отзывам! Прошу вас поставить оценку моей сказке на сайте премии за Доброту в искусстве - https://nablagomira.ru/vote/poeziya/Poluchite_informaciyu