Как путешествуют каучсёрферы
Этот текст на «Заповеднике» – из цикла о городских практиках, которые образуют сообщества или создают другие формы социальной жизни. Екатерина Репина, антрополог и каучсёрфер, расспросила участников платформы Couchsurfing о том, почему они путешествуют, останавливаясь друг у друга, а не в хостелах или гостиницах.
Орфография и пунктуация авторов по возможности сохранены. Каучсёрфинг – это сайт, на котором можно найти себе компанию, а то и крышу над головой, во многих городах мира. Начало каучсёрфингу положило путешествие. В 1999 году Кейси Фентону попался дешевый билет на рейс из Бостона в Исландию. В отеле 25-летний программист жить не хотел, а потому вопрос ночлега решил нетривиально: взломав базу данных местного университета, он «проспамил» около 1500 студентов вопросом, можно ли у них остановиться. Как рассказывается, пришло до ста положительных ответов. Вернувшись с этих каникул, Фентон решил создать новый сервис.
В каучсёрфинге человек пребывает в двух состояниях: хоста или гостя-каучсёрфера. «У тебя есть друзья по всему миру, ты их просто ещё не встречал» – таков девиз каучсёрфинга. Чтобы стать гостем, достаточно договориться об этом с хостом. Чтобы стать хостом, достаточно оставаться на месте и принимать гостей.
Есть один момент, о котором, понятное дело, все забывают: хост – это не вписка и не халява. Получать плюшки в виде бесплатного проживания – это, конечно, приятно, но суть каучсёрфинга не в этом. Едва ли кому-то понравится, если к нему припрутся какие-то левые люди, переночуют и поедут дальше. К сожалению, популярность каучсёрфинга растёт, и количество халявщиков растёт вместе с ней. Если в 2012 году я получал интересные запросы от людей, которые мне писали именно потому, что им понравился мой профиль, они хотят познакомиться и провести вместе время, то сейчас почти все, что я получаю, это шаблонные рассылки. Мол, едем стопом, приедем не пойми когда, надо переночевать, а бабла нет. Я на такое даже не отвечаю. Это нелепо.
Максим, 28, Красноярск
Американский социолог Эрвинг Гоффман ввел разделение на «зону переднего плана» и «зону заднего плана» (front and back regions). В зоне переднего плана все происходит с расчетом на внимание публики, с оглядкой на общепринятые стереотипы и их воплощение. Это фасад, сцена, или, если идти от внутреннего устройства дома, гостиная. В зоне заднего плана, напротив, речь идет о неформальных взаимодействиях, сюда не допускаются посторонние, здесь можно отвлечься от ролей «на переднем крае». Это – закулисная территория, котельные и кухни. Дин Макканелл в книге «Турист. Новая теория праздного класса» при помощи этих понятий очерчивает траекторию, по которой путешественник движется в поиске подлинных переживаний. По его словам, эти две зоны – два полюса туристических впечатлений. Зона переднего плана – это нечто, специально рассчитанное на присутствие туриста; сам же он будет пытаться попасть в зону заднего плана. Элементы зоны заднего плана могут «создавать атмосферу». Дорогой рыбный ресторан может выглядеть, как рыбацкое жилище с сетями на просушке, как бы далеко от морей или даже рек он ни находился. Оформление кафе в стиле «советская кухня» – это не только реверанс некой общей культурной памяти, но и все то же визуальное перемещение из зоны «на публику» в зону «для своих».
Каучсёрфинг можно трактовать и так: наикратчайший путь в обход сувенирной лавки к спальным районам, где вместо континентального завтрака на террасе отеля находишь кипящий чайник на чужой кухне.
Основатель каучсёрфинга не был первооткрывателем в деле гостеприимства. Например, в 1949 году был создан Servas International (международная организация, созданная в 1949 году студентами с целью борьбы за мир во всём мире. Они считали, что можно избежать войн, если люди будут, приезжая в другую страну, останавливаются друг у друга в гостях, общаться и в результате смогут лучше понять другую страну, другую культуру, другой образ жизни. Название переводится с эсперанто как «Я служу» (имеется в виду «я служу делу мира»). Это очень похожий сервис, где изначально все договоренности обустраивались через письма и телефонные звонки. Говорящие на этом языке создали немало средств для поисков ночлега, консультаций по путешествиям и встреч с единомышленниками в других странах. Так, с 1974 года публикуется Pasporto Servo («Паспортная служба») – каталог эсперантистов из разных стран мира, готовых принять у себя дома любого, кто говорит на эсперанто.
С точки зрения настроек интерфейса, каучсёрфинг существует на разных языках, и русский в их числе. Большинство заполняют свой профиль на английском, однако любой при желании может отметить, какие языки он знает и какие учит.
Михау попросил меня в каучсёрфинге принять его «вот уже прямо сегодня». Из его профиля я узнал, что этот пассажир – поляк, слушает горячо любимый мною злой металл, много путешествует и имеет отличные отзывы. Я скачал книжку из серии «Польский для идиотов за три часа». Чуть не сломал язык, тренируясь в произношении имени Grzegorz Brzeczyszczykiewicz (сами попробуйте – поймёте, о чём я). Почитал польскую википедию, набрал необходимый лексический минимум и поехал встречать Михау в тёмный район на окраине Новосибирска. Время к тому моменту было уже далеко за полночь.
Приветствовал туриста на чистейшем (ха-ха) польском: “Witaj! Jak sie masz, metalowym bratem ?” («Привет, как дела, мой металлический брат?»). Михау явно не ожидал, что посреди Сибири встретит человека, говорящего на его языке. По-русски он пусть смешно, но объяснялся.
Отоспавшись, Михау продолжил своё путешествие до Красноярска, Иркутска, Читы и далее уже в Поднебесную через Монголию.
Через пару дней я вновь воспользовался свежеприобретёнными знаниями польского. В Новосибирск приезжали отцы польской школы death-metal – “Vader” во главе с бессменным паном Пиотром Вивчареком.
Когда я выкрикнул по-польски, пан Вивчарек, слегка ослеплённый светом стробоскопов, всмотрелся в мой дальний угол и спросил, я ли это сказал. Получив в ответ “Tak, pan Wiwczarek!”, пан Вивчарек улыбнулся и «перекрестил» меня традиционным жестом поклонников металлической музыки – «козой».
Ростислав, 27, переехал в Санкт-Петербург из Новосибирска
Туризм вырастает из многовековой традиции паломничества, и одна особенность передалась тут «генетически»: и паломник, и турист нуждаются во внешнем авторитете, советчике, чтобы построить маршрут. Если абстрагироваться от частностей, не такая уж большая разница между средневековым монахом-францисканцем, идущим по иерусалимской Via Dolorosa с Писанием в руках, и хипстером, фланирующим по Барселоне с оранжевым путеводителем. И тот, и другой прибыли в незнакомое место и ищут подсказок, чтобы не пропустить что-то по-настоящему важное. Каучсёрфинг доводит идею этого доверия авторитету до абсолюта. Сингапурский исследователь Джун-Э Тан даже назвал его «прыжком веры из онлайна в офлайн». Свободное падение с большой высоты, после которого, тем не менее, остаешься в живых, – это определение указывает, насколько уязвимо положение каучсёрфера. Незнакомцы договариваются о ночлеге с незнакомцами, и единственное, что их объединяет, – это платформа Сouchsurfing.com
Иллюстрация: Павел Бармин / Заповедник
Последняя история – моя собственная. Можно ли это назвать переходом на зону заднего плана, или же я попыталась стать ее «голосом» – не знаю.
Стамбульский спальный район, квартирка, где принято разуваться, находясь ещё в подъезде. Шади – девушка-каучсёрфер чуть старше двадцати, после окончания бакалавриата приехала из Ирана искать работу. Добралась автостопом: ночевала по пути в палатке и искренне радовалась, когда смогла, наконец, снять обязательный в ее стране платок. Перед самым отъездом Шади попросила у бабушки дать ей с собой небольшой цветок в горшке. По её словам, так она воспитывает в себе ответственность. С цветком в руках она останавливала машины, и он по-прежнему жив.
Интерьер хочется читать, как картину фламандского мастера: на диване лежат «Автостопом по галактике» на турецком и губная гармошка. Один из двух постоянных обитателей этой квартиры, менеджер-стамбулец, уже подучил Шади играть на ней.
– Смотри, как я умею.
Где-то на окраине турецкого города слышны первые аккорды «Катюши».
Шади не знала, что за мелодию она освоила. Наш хост, как оказалось, убежден, что «Катюша» – это «русский танк», и категорически отказывал моей маме в праве называть меня таким же образом. «Я знаю, у меня есть русские друзья», – аргумент, против которого любая русскоязычная Екатерина бессильна.
Через пару дней я покинула эту гостеприимную квартиру. Ощутила то, что признать было не так просто: иногда хочется «чистых» туристических впечатлений.
Пару ночей я провела в хостеле с видом на Айя-София и ходила по сувенирным лавкам, а также была бесконечно счастлива такой передышке от взаимных договоренностей и чужих ключей.
Катя, 26, Москва
Екатерина Репина
Понравилась статья? Ставьте лайк 👍 и подписывайтесь 🤝 на наш канал!
----
Читайте также:
----
Канал ФОМ(Фонд Общественное Мнение) про политику, социологию, науку, культуру, этнографию, здоровье и многое другое. Если у вас есть интересные темы для публикаций или истории, которыми вы хотели бы поделиться, то напишите нам об этом: hello@fom.ru