Цатое бря.
К моему возвращению моя попутчица уже совсем освоилась и расположилась в купе совсем возможным для неё удобством. Она успела переодеться в однотонный серый спортивный костюм с тонкими разноцветными - красными, белыми и зелёными полосками по шву рукава и штанин. На ногах у неё были теперь надеть мягкие высокие до щиколотки тапочки. Она забралась с ногами на диван и, облокотившись на стол, задумчиво смотрела в окно, глядя на проползающие мимо телеграфные столбы. Украшения тем не менее она не сняла, лишь прибрала волосы в один пучок, но не макушке, как бы он торчал вверх, а просто перехватила резинкой и закинула на спину. Теперь её уши с квадратными сережками и шея, на которой блестела тоненькая серебряная цепочка были мне хорошо видны. Уши у неё отошли от мороза и теперь были мягкого бледного цвета и слегка просвечивали, когда за окном проезжали фонари.
Я поставил свой чай на стол и снова забрался на свой диван так же ближе к окну, намереваясь продолжить чтение. Мой приход отвлёк спутницу от созерцания проезжающих мимо нас столбов, она отвернулась от окна и с видимым интересом разглядывала мои приготовления, мой чай и мою книгу.
Помолчав некоторое время, она, наконец, спросила:
- А где у них тут чай?
Голос у неё был глубокий, немного низкий, без хрипотцы, а наоборот, очень полный и звучный. Говорила она не громко, не торопливо и уверенно, очень отчётливо. Так говорят люди, которые привыкли, что их слушают и им не надо повышать голос для привлечения внимания к своим словам. Таких людей, можно хорошо расслышать на другом конце стола, но при желании, совершенно не услышать в противоположном конце зала какого-нибудь кафе.