Ну, что же, дорогие мои читатели, рад видеть вас в таверне невероятных историй! Признаюсь, жизнь моя сложилась необычно, и к тридцати годам необъяснимые мистические происшествия стали неотъемлемой частью каждого прожитого дня. В один прекрасный момент я решил, что пора поделиться с миром всем тем, что я пережил. Что тревожит душу и будоражит мысли. Всем тем, что приходило ко мне из жуткого мрака и неведомого светлого пространства. Но, не буду забегать вперед. Обо всем по порядку.
После окончания учебы в вузе решил я снять в Питере небольшую каморку, жить интересными буднями свободного парня и, конечно, искать себя, свое призвание. В одном из старинных особняков, принадлежащих купцам или князьям, присмотрел я удивительный угол. Комната была небольшой, - частью огромной залы, искусственно отгороженной нынешними владельцами. Но утраченное великолепие былых времен, обветшалые отголоски некогда роскошной старины меня восхитили.
Просторные, высокие потолки в искусной лепнине. Часть обвалившейся настоящей русской печи в изразцах, которую хозяйка квартиры намеренно не трогала, дабы сохранить неповторимую атмосферу квартиры-музея. Изысканной красоты старинный паркет, пусть и порядком потертый. И оно, высокое овальное зеркало на половину стены. В поблекшей от времени золоченой раме с рельефными переплетениями узоров-веток. Тонкая паутина морщинок-трещин охватила всю поверхность таинственного зеркала. Поверхность которого изрядно помутнела. «Наверняка, оно повидало немало на своем веку», - подумал я, любуясь предметом интерьера. И легкая дрожь внезапного холодка пробежала по коже.
Той же ночью я долго не мог уснуть на новом месте. Монотонно тикали в углу механические часы, настоящий раритет, достойный находиться в самом лучшем музее Питера. Бом, бом, бом... Беспокойные часы пробили, наконец, полночь. Поток моих мыслей уносил сознание куда-то далеко, и долгожданный сон едва каснулся холодными пальцами век, делая их тяжелыми.
«Майкл!» - внезапно услышал я глухой голос сквозь наступающую дрему. Кто бы мог звать уснувшего квартиранта в ночи, очень странно... Ведь Майклом, а не Михаилом, звали меня лишь самые близкие, родные и пара близких друзей. Внезапный холод охватил меня с ног до головы. Закутавшись в одеяло, я невольно шагнул навстречу темнеющего в полумраке зеркала. И совершенно отчетливо услышал, как некто звал меня из мутной таинственной глубины зеркального мира.
Сердце в ужасе колотилось в груди, но любопытство со смесью панического страха было сильнее меня. Лунное сияние немного осветило зеркальную бездну, и тут я увидел его: свое отражение? Какую-то невероятную копию собственного тела, обладающего независимым разумом? Духа, заточенного в темницу купеческого зеркала? Тогда я не мог ответить ни на один из этих вопросов. Изможденное худое тело было точной копией моего, но полного сил, играющего мышцами. Огромные глаза страшного двойника в глубоких глазницах очень напоминали мои. Но мутные белки были ужасны. Зрачки в них отсутствовали. Клочья одежды в свежих пятнах крови свисали безобразными лохмотьями. Выходец из мертвого зазеркалья настойчиво звал меня, протягивал изможденные черные руки со скрюченным пальцами, манил и притягивал в глубину зеркальных черных лабиринтов.
Меня трясло, страх сковал все движения, но противиться незнакомцу я был уже не в силах. И я шагнул! Да-да, именно туда, в подернутое дымкой темное холодное зазеркалье. Не знаю, откуда, но я точно знал, что темного двойника зовут Кайлам. Смешно, ухмыльнулся я криво, почти как меня, - если переставить слоги в имени Майкл.
И тут на считанные мгновения я оказался в том мире, где нечеловеческие страдания охватили ни в чем не повинных людей. Те безвинные семьи, которые когда-то попали в кровавые жернова революции. Кайлам тащил меня за руку, причитал, плакал, молил спасти загубленные души. Но что я мог?! Боже, что мог я сделать, когда взирал с безмолвным криком, как в страшном подвале внезапно раздались выстрелы? И откуда вдруг взялся этот смердящий смертью подвал...? Ах, да, я узнал их, я их, конечно же, узнал! Убийцы стреляли в безвинного мальчика, цесаревича Алексея, добивали штыками еще живых царевен, в упор стреляли в императора Николая Второго и его супругу. И лишь одной служанке чудом удалось избежать пуль, прикрывшись подушкой. Я пытался оттолкнуть убийц, но они словно растворялись в черной дымке: призраки, которых нельзя остановить. Солдаты подскочили к голосящей жертве, вырвали из рук подушку и долго, методично забивали ее штыками. Сеяли беспощадную, жестокую смерть.
Я вскрикнул нечеловеческим голосом и внезапно очнулся. Лежал я совершенно продрогший лицом вниз у того самого злосчастного зеркала. И совершенно не замечал, как беззвучно плакал. В тот же день ноги сами привели меня в ближайшую церквушку. Где сердце просило отдать дань памяти всем жертвам, - мужьям и женам, старикам и младенцам, безвинно убиенным в годы революции. Заказать панихиду, поставить свечи у святых икон. Надеюсь, теперь мой двойник Кайлам, мятежный дух из старинного зеркала, найдет свое тихое пристанище и обретет долгожданный покой...