Работала я тогда в небольшом магазинчике со спиртными напитками. Самыми большими моими друзьями были местные алкоголики. Вся их насыщенная событиями жизнь, проходила перед моими глазами и ушами. Особенно запала в душу Танюха, и её выживаемость, не смотря ни на что. Так как жизнь проходила в посёлке городского типа, знала я всех посемейно.
Родители Танюхи были потомственными алкоголиками. Это были тихие спокойные люди. Ходили всегда под ручку, опираясь друг на друга. Чистенькие, ладненькие. Выдавали их только опухшие, спитые лица. Танюхе было тридцать с небольшим. Стройная, очень симпатичная, с узкими, раскосыми, восточными глазами и красивыми, полными губами.
Женихи менялись каждый день, страсти кипели итальянские. Больше всего мне нравилось, что кавалеров она просила купить не шоколадку, а тушёнку, а лучше две или три. Чем больше водки и тушенки, тем дольше срок любви. Вот такой реальный подход к жизни, и ни каких выделываний. Всё просто и с крестьянским подходом.
Как-то зимой засиделась Танюха в гостях у очередного любимого. Он заснул в комнате, а она на кухне. И сильно она была в подпитие, да и не заметила, что лицом лежит на трубе отопительной батареи. А морозы в ту зиму были лютые. Батареи топили-кипяток. Вот и стекло пол красивого Танюхиного лица под батарею, лужицей.
А на утро она пришла ко мне. По одежде и фигуре я её узнала. Лица там не было. Что-то бесформенное, синюшно-раздутое. Я неуверенно посоветовала ей обратиться в больницу. На что она махнув рукой, прохрипела, что сейчас всё обработает и само заживёт. Взяла водку и ушла.
С того времени у неё остался широкий шрам, размером с диаметр трубы батареи, посередине щеки. Поклонников стало меньше, и Танюха стала подворовывать. Слух в деревне расходится быстро. К ней стали относиться настороженно.
Однажды, жарким июльским днём, смотрю, идёт моя Танюха в шубе. Жители рассказали, что зашла она к подружайке-выпивохе. А характер у той был очень агрессивный. И пыталась Танюха деньги у неё стырить. Бесстрашная моя. Когда она уже выходила, в коридоре, настигла её расплата. Хозяйка, с хрустальной вазой в руке, как заправский урка, разбивает её об косяк, и этой розочкой несколько раз полоснула Танюху по спине. Так-как было жарко, Танюха была в сарафане с голой спиной. Не то страшно, что спина порезана. А то, что хрустальная крошка забилась глубоко в порезы. И начала моя Танюха гнить, а что она может сделать, спину-то она не видит. Вот и ходила в шубе. От солнца и от людей пряталась поглубже.
Уговорили её местные неравнодушные люди всем вместе пойти к фельдшеру. А там всем миром справились с бедой. Фельдшер обработала раны. Выдала пинцеты. И дня три, по-тихоньку, вытаскивали со спины кто, что увидит. Танюха-молодец, стойко всё выдержала. Как партизан, ни звука, ни стона. Зажило, как на собаке.
