В прошлой статье речь шла об изменениях в личности Л.П. Калугиной в фильме «Служебный роман» (1977). Давайте теперь рассмотрим изменения в психологии главного мужского персонажа знаменитой картины Эльдара Рязанова.
На первый взгляд, Анатолий Ефремович Новосельцев – тихий, скромный, застенчивый человек. Как называет его Калугина, «вялый безынициативный работник».
Однако всё не так просто. Когда по совету Самохвалова он решает «приударить» за Людмилой Прокофьевной, зрители наблюдают необычную метаморфозу. Вялый человек, который и «мухи не обидит», вдруг выходит из себя. Хотя, если задуматься, вовсе не «вдруг».
Можно заметить постепенность смены психических состояний Новосельцева. Первоначальные робкие попытки завести беседу терпят фиаско, ведь Калугина не пьёт, мало интересуется грибами, а ягодами - только в виде варенья.
Более того, даже стихи в виде поэзии не вызывают её одобрения. Именно тогда Анатолий Ефремович выходит из себя, ему приходится демонстрировать песня и пляски.
Конечно, во многом он сам виноват. Мог бы как следует подготовиться к ухаживаниям, выучить приемы пикапа. Однако в те времена даже слова такого не было, поэтому пришлось полагаться на интеллект и интуицию. В эпизоде с ухаживаниями мы впервые видим нахальную часть личности Новосельцева.
Но вскоре это часть утрачивает свой пыл и власть захватывает прежний, робкий Новосельцев. «Здравствуйте, Прокофья Людмиловна, меня вчера муха укусила» - бормочет он.
Однако извинения оказываются такими же феерично неудачными, как и ухаживания. Ведь Новосельцев выбрал неверную тактику - льстил и засыпал Калугину комплиментами.
— Вы утверждали, что я чёрствая!
— Почему? Мягкая!
— Бесчеловечная!
— Человечная!
— Бессердечная!
— Сердечная!
— Сухая!
— Мокрая!
А мог бы выбрать другие методы: не поддакивать, а повторять одно слово «извините», или хотя бы помолчать. Правда, тогда сюжет получил бы совсем другое развитие.
Анатолию Ефремовичу повезло: засыпанная «комплиментами» Калугина заплакала, показав себя слабой женщиной, и откровенно рассказала о своих проблемах. Повезло в том, что удалось увидеть душу другого человека, ощутить эмпатию.
В следующих эпизодах мы также видим сменяющие друг друга состояния Новосельцева. То он опять резко смелеет (садясь за стол директора, давая пощечину Самохвалову), то снова превращается в косноязычного робкого сослуживца (когда отрицает приношение букета, в гостях у Калугиной).
— Не перебивайте, пожалуйста! Я и сам собьюсь.
Итак, в «Служебном романе» мастерски показаны скачки самооценки Новосельцева. От тотальной неуверенности в себе и нерешительности – к нахальству. От невнятного заикающегося бормотания – к эффектному вербальному отпору.
В каждом человеке, как правило, сочетаются противоположные черты характера. Но обычно некоторые из них доминируют, причем порой так долго, что другие черты вообще себя никак не проявляют, их словно и нет.
Однако в Новосельцеве показан резкий контраст противоположных типов самооценки. Мы с удивлением (и одобрением) видим смену его состояний и понимаем: это вполне реалистично. В жизни так и бывает, хотя, конечно, не всегда именно в таких формах.
В каждом скромном, застенчивом человеке живет «возмутитель спокойствия», пусть даже где-то очень глубоко – так глубоко, что никто этого не замечает. А в каждом самоуверенном наглеце живет тихоня, который и рад бы побыть где-нибудь в одиночестве, не на виду – но нельзя, мешает сила привычки…
Недаром еще Уильям Шекспир сравнивал каждого человека с актером: «Весь мир – театр, а люди в нем - актеры». Хороший актер способен сыграть разные роли, одеть разные «маски», и то же самое потенциально может сделать каждый человек.
Образ Новосельцева показывает, как в обыденной жизни иногда проявляются неожиданные грани личности. Как порой обнаруживается сложность нашей психики, и мы удивляем сами себя.