На втором курсе Уля задумала глобальный труд - любовный роман о себе любимой - красавице, умнице, мечте всех мужчин мира. Такой она себя видела на страницах собственного сочинения: она маститая журналистка, в которую влюбляются все кому не лень, сама же она отдала свое сердце охраннику Антону и это была величайшая любовь. Еще одним действующим лицом здесь был юмор.
Ознакомясь с произведением подруги, я, взамен, заставила ее прочесть мою повесть о художнице-неудачнице Василисе. В общем мне скучно было писать про идеальных героинь, и поскольку тяготела к достоевщине, вот и настрочила страниц на сто социальную драму. Было здесь и над чем посмеяться. Но смех этот злой, едкий, сатиричный.
- Юля, мне обидно, – осталась недовольна содержанием Ульяна. – Ведь это я прототип подруги Василисы – Ани. Я рада, что ты меня включила, но почему сделала настолько карикатурной?
- Я хоть так тебя изобразила, а ты вообще обо мне ничего не написала, все о себе и о себе, - высказала обиду я.
По сюжету моя Василиса должна была лишиться невинности. Я была девственница, поэтому слишком вымученную постельную сцену Ульяна просто зверски раскритиковала, несколько раз произнеся: "штампы", "надуманно!" Поняв, что без личного опыта не обойтись, я быстро его нашла с одним из старшекурсников. Мне не понравилось, зато через два дня гордо объявила подруге: …
- Переделала сцену. Читай! Даже невинности на самом деле лишилась ради этого!
- Теперь понятно, почему ты так похорошела… - задумчиво произнесла Улька, смотря на меня так, будто видит впервые.
- Похорошела? - удивляюсь.
- Ну ты до этого была как... миленький бутон… А два дня назад он распустился… Я почувствовала, что ты стала какой-то другой, будто пробудилась твоя женственность… Правда, ты очень похорошела... Но мне все равно обидно, что ты лишилась невинности раньше, чем я!
- Вот так вот, я тебя опередила, - с торжеством на лице улыбаюсь. - А теперь рассказывай, как это было? С чего началось?...
- Ну я выбрала парня и поехала к нему в гости, типа посоветоваться по одному вопросу…
- И посоветовалась, значит… - озорно сострила Ульяна. – Ну рассказывай дальше. Подробностей побольше...
Спустя неделю она заявилась ко мне домой. Все та же грива волос неопределенного цвета (в нем так причудливо сплелись коричневый и рыжий, что я даже сегодня не могу сказать какой из них доминирует, так как ее локоны по-разному смотрятся в зависимости от освещения), то же личико и хитринка в оливковых глазах... Кажется, ничего внешне не поменялась, но при этом я чувствую, что Улька стала какая-то другая. Как бы это объяснить: если раньше в ней было что-то от дикой кошки, которая гуляет сама по себе, теперь передо мной сидела мирная домашняя киска, сытая и довольная. Словно прочтя мои мысли она важно вопросила:
- Ты ничего нового во мне не замечаешь?
- Замечаю, - и я тут же озвучила сравнение с кошкой и киской.
- Ты права. Я посоветовалась с Антоном. В общем для первого раза все было потрясающе! О как теперь мне стыдно, - театрально, с пародируемой скромностью, она опустила глаза.
- Почему?
- Потому что ты сделала это из любви к искусству, а я из похоти!
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)