Я ехала в Оптину и очень переживала. Отношения с мужем не ладились. Что -то мы опять повздорили. Мы часто ссорились. Что было в этот раз помню смутно, но в память почему то врезались мысли о его отце. У него тоже умер отец, как и у меня. И тоже в пятьдесят лет. У него замечательный был отец. Доктор наук, математик, семьянин, добрый…. но католик….ну так уж получилось. Почему-то его мама, всех детей покрестила в разные религии. Лев по воле своей матери оказался католиком. Вобщем ехала я и думала о том, как было бы хорошо, если б муж мой был больше похож на своего отца. Был таким же серьезным, ответственным и работящим.
И еще мне ужасно хотелось есть, и попить парного молока. На улице была уже поздняя весна, окно в машине было открыто и я с удовольствием впитывала запахи свежей травы, сырости и пролетавших мимо меня деревень.
Доехала очень быстро. Зашла в лавку, где купила одну большую-пребольшую свечу. Открытым оказался Владимирский храм. Не знаю какой был день, может быть и воскресение, потому что людей в храме было много. У каждой колонны стояли монахи священники, и к каждому из них тянулась большая очередь на исповедь. Я искала место для своей свечи. Протискиваясь между стоящими на исповедь людьми, оказалась в правом углу. А у самого алтаря, на солее, в уголочке, приметила большой подсвечник. Там небыло ни одной горящей свечи. Туда то я и поспешила.
Подсвечник мой оказался около иконы Божией матери «Знамение». Зажгла, поставила свою свечу и задумалась. Стояла долго. Думала о муже, и все у меня из головы не шла мысль о его отце. Лев Александрович. Все думалось мне, будь он жив, наверное он полюбил бы меня, понял бы…
И тут увидела я, что стою рядом с мощами святых Оптинских старцев. Склонилась я прочитать имя старца и вижу: Старец Оптинский Лев!
Сердце екнуло! Надо же, какое совпадение!
Я спустилась с солеи и стала искать священника, к которому подойти на исповедь. Только в Оптиной видела, что б так много священников исповедовали… Наверное в каждом уголочке по монаху, и к каждому очередь. Лиц монахов не разглядеть, но мне заприметилась длинная седая борода у одного, и почему-то захотелось идти именно к нему… Очередь на удивление двигалась быстро, и вскоре я оказалась перед седобородым священником.
Борода и усы старенького дедушки, весь какой-то сгорбленный, а глаза молодые — молодые, прям светятся. Но как только я подошла, он сел на низенькую скамеечку и мне что б говорить с ним пришлось встать на колени.
С чего начинать не знала, да он сам стал все стпрашивать. Да так спрашивал, что прям в самую точку попадал. И про мужа угадал, и про все мои тайные мысли и делишки…. Но вот когда я затронула тему волновавшую меня в данный момент, про отца моего мужа, про то, что он католик, но что человек хороший был, что думаю про него, что католики тоже хорошие люди бывают, и что хочу молиться за него…. Вот тут то седобородый батюшка стал сердиться. А я имела смелость с ним спорить, перебивать его, высказывать свое мнение о том, что раньше, во времена Христа не было ни католиков, ни православных, ни других, а что апостолы несли учение Христа о Любви…
Так продолжалось более полутора часов Своих колен я уже не чувствовала, так онемели ноги, но все таки продолжала упорствовать. Очередь позади меня уже куда-то испарилась и мы чуть ли не одни остались в храме.
-Кого я должен слушать?! Тебя или Христа?! — уже совсем строго и громогласно спросил батюшка. Рассердился он ненашутку!
-Христа разумеется….- услышал он мое едва уловимое лепетание. — Простите, мы вот с Вами так долго говорим, а я даже не знаю, как к Вам обращаться…- после неловкой паузы спросила я.
-ЛЕВ!
-???!!! -Он так рявкнул это ЛЕВ, что я испугалась. Показалось, что вот он сейчас обернется этим самым ЛЬВОМ с гривой и зубами и проглотит меня одним махом.
И пока приходила в себя от испуга, удивления и нового необъяснимого чуда — совпадения, он сказал:
— К страрцу тебе надо! Не знаю что с тобой делать. Пойдем. К старцу Илие отведу тебя.
Он встал со своей скамеечки, расправил плечи и я уже не видела седобородого согбенного старца. Передо мной предстал прекрасный рыцарь — волшебник в простых черных развевающихся одеждах.
— Иди за мной, не отставай!
Он словно летел, я семинила где — то позади, стараясь успевать за ним…
Мы вошли в здание, куда обычным посетителям нельзя ходить. Отец Лев повел меня через кухню, где монахи пекли хлеб, через какие -то склады с продуктами, где стояли банки с закрученными овощами и вареньем. По пути он провел мне небольшую экскурсию. Когда говорил про хозяйство монастырское, чувствовала с какой гордостью и радостью он показывает все это. Потом кружными путями мы добрались до трапезной, где он усадил меня за длинный стол и велел ждать.
Я ждала наверное пол минуты, как вдруг ко мне подошел другой монах, в фартуке, и с подносом в руках. А на подносе — черный ароматный монастырский хлеб и крынка парного молока!
— Угощайтесь! Поди проголодались. — с улыбкой проговорил он.
Такое парное молоко я пила только в далеком счастливом детстве. Я ела душистый хлеб, запивая теплым молоком, и наверное плакала.. но я была совершенно счастлива!
Затем мне принесли еще суп, картошку и салат. Как только я справилась с едой, в трапезную вошли двое, мужчина и женщина, и тоже уселись на лавку. Через некоторое время подошел и отец Лев:
-Сейчас батюшка Илий придет.
Двое монахов сопровождали маленькго старичка, держа его под руки. Это и был старец Илий. Мужчина и женщина, которые тоже видно ожидали старца, сразу же бросились к нему под благословение. Потом советовались с ним шепотом. Говорили они минут пять.
Все это время отец Лев стоял рядом со мной, а я думала о том, что же скажу этому старенькому дедушке. Он и так очень устал, и зачем я к нему со своими проблемами…
Вдруг старец Илий поднял глаза сначала на меня, потом на отца Льва.
Отец Лев как — то занервничал.
-Родственница что ль твоя? — обратился старец ко Льву… Голос его был тих, но проникновенен.
Мне показалось, что лицо отца Льва слегка порозовело.
-Да нет….- как бы с досадой и со смущением ответил тот.
-А что ж так печешься о ней ? — и в интонациии старца я уловила еле заметную улыбку. — Ну, подойди поближе. Что там у тебя.? — уже ко мне обратился он.
У меня слезы сами собой брызнули из глаз, я бухнулась на колени и просто ревела уткнувшись носом в полы рясы старца Илии.
-Ну что ты, что ты! Гладил он меня по голове. Вставай! Не надо плакать! Просто не греши больше! Ты уж постарайся! Ну, ступай с Богом!
Отец Илий благословил меня, отца Льва и мы ушли из трапезной. Так ни о чем я и не поговорила со старцем. Но на сердце было так тепло и хорошо, как в детстве, когда сидела на коленках у деда, или играла с отцом. Я снова была просто маленьким ребенком, которого пожурили за шалости, накормили и приголубили.
И еще, подумалось мне, что Лев Александрович, свекор мой покойный, слышал и видел меня, и радовался со мной. А тезки его православные неприминули мне сообщить о том. И еще подумала, что все мы у Бога одинаковы — католики и православные и другие. Все мы дети его, только видим отца каждый по своему. И ссорится из за этого, все равно что спорить, кто папу любит больше.
Когда возвращалась домой, все вспоминала о том, как по пути в Оптину пустынь, хотелось мне парного молока, и как мое желание исполнилось! А с отцом Львом мы еще не раз виделись в Оптиной.