Балет в 19 веке — шутка опасная. Танцовщица могла запросто сгореть на работе — и это не метафора.
Клара Уэбстер не дожила до своего 23-летия всего неделю. Когда она появилась на сцене одного лондонского театра в образе рабыни Зелики в балете «Восстание в серале», никто не знал, что эта партия для артистки станет последней.
Что случилось? Она упала в оркестровую яму, свернула шею, получила черепно-мозговую травму, не совместимую с жизнью? Другие балерины, тощие завистливые злыдни, насыпали в туфельки пуд стекла, и она умерла от болевого шока? О, нет. Клара Уэбстер сгорела заживо.
А виноват костюм!
То самое легкое муслиновое облачко, которое делает фигуру балерины еще изящнее — то бишь балетная пачка.
Уэбстер порхала над газовыми горелками, которые вообще-то символизировали купель с водой, и огонь одной из них лизнул легкую юбку балерины. Вспыхнуло все моментально, и никто не смог бедняжке помочь — ни на сцене, ни за кулисами не было ни капли воды. Тупая и злая ирония (и откровенно людоедское пренебрежение правилами пожарной безопасности): по сюжету, героиня Уэбстер должна была плескаться в других балерин водичкой из ведер, которые оказались пустыми.
В смерти Уэбстер, если разобраться, виноваты все понемногу. Руководство театра, потому что не додумалось защитить людей на сцене. Власть имущие, которые только в середине 19 века сообразили, что надо бы выпустить указ о необходимости соблюдать пожарную безопасность в театрах. Балетные правила, потому что с тех пор, как в 1839 году Мария Тальони первой появилась на сцене в пачке, всех балерин стали одевать так же. И сама мода как таковая, породившая в 19 веке настоящую манию: все женщины хотели одеваться в муслин, газ, тюль и прочую невесомость.
В следующей статье расскажу, какие социальные ужасы и безобразия прикрывали этими полупрозрачными красивыми тканями.