В конце января Оля получила извещение из Батуми на посылку и денежный перевод.
— Возьми себя в руки! — твердила она, когда, не разбирая дороги, неслась на почту. — Это не Он! Он больше не выйдет из моря. Второго чуда не будет. Это Отар или его друзья.
— А-а, красавица наша! — встретили ее там. — Не писал, не писал, и вдруг сразу — и посылка, и деньги. Видать, сильно любит.
Посылка и деньги оказались от Отара.
— Это не он, — сказала Оля, чувствуя знакомую дрожь в груди. Только бы не разрыдаться. — Он погиб. Это от его друзей.
И в разом наступившей тишине выбежала из зала.
В посылке оказались сушеные фрукты, грецкие орехи, изюм и письмо.
— Оленька! — писал Отар, — Наш отдел берет над вами шефство. Ребенок Серго — наш ребенок. Пока жив хоть один из нас, мы будем заботиться о вас. Посылаю тебе деньги — их выделило командование. Добавили ребята и родители мальчика, которого спас Серго. Они богатые люди. Мечтают, чтобы ты с малышом к ним когда-нибудь приехала на отдых. Говорят: сделаем ей сказку. Напиши, в чем нуждаешься. Береги себя и помни: я приеду к сроку и привезу все, что нужно.
Денег было так много, что Оля сразу заплатила хозяйке за месяц вперед, расплатилась с машинисткой, печатавшей ей диссертацию, а главное: купила, наконец, сапоги. Старые совсем развалились. Чтобы не ходить с мокрыми ногами, она надевала на чулки полиэтиленовые кульки, а уж потом натягивала сапоги. Теперь можно было выбросить эти развалины в мусорник — что она с наслаждением и сделала. Оставшиеся деньги Оля положила на сберкнижку. На душе у нее потеплело: о ней помнят, о ней заботятся.
Она написала Отару письмо, в котором горячо благодарила его и всех друзей.
А время бежало, бежало. Зима кончилась, наступил месяц март.
— Оленька, вы замуж вышли? — Шеф удивленно разглядывал ее округлившуюся фигурку. — Что же вы мне не сказали? Я бы вас поздравил. Нехорошо! А кто ваш муж?
— Он погиб. — Оля с трудом удерживалась, чтобы не заплакать. — При исполнении служебного задания. Он работал в милиции. Борис Матвеевич, пожалуйста, не спрашивайте больше ни о чем.
— Конечно, конечно! — с готовностью закивал шеф. — Только скажите, когда это должно случиться? Надо же как-то планировать наши дела.
— В июне, где-то в середине.
— А, ну тогда все в порядке. И защититься успеете, и, думаю, ВАК к тому времени подтверждение пришлет. А как же с работой? Я хотел для вас место старшего преподавателя приберечь.
— Приберегите, Борис Матвеевич. Я постараюсь к сентябрю быть в форме. Что-нибудь придумаю.
Едва ли не каждый день к Оле приходила мать — приносила то котлетки, то вареники, то еще что-нибудь. Ей все казалось, что дочь голодная.
— Мамочка, — убеждала ее Оля, — меня хозяйка кормит. Очень вкусно! Я ей заплатила и за продукты, и за готовку. Ну зачем ты беспокоишься? И денег у меня достаточно: друзья Серго прислали. Ты приходи просто так. Ничего приносить не надо.
Но та все равно приносила.
Об отце они не говорили. Он объявил всем знакомым, что у него больше нет дочери. Даже Борису Матвеевичу сказал. Правда, на ее отношения с шефом его слова никак не повлияли.
И в институте к ней по-прежнему относились хорошо. А после того, как она организовала в зимнюю сессию консультации для отстающих, благодаря которым даже самые "темные" студенты вытянули матанализ, ее готовы были носить на руках.
