«Большой террор» — процесс, который во многом ознаменовал почти весь период правления Сталина. В 2019 году российское общество до сих пор делится, как минимум, на две части: одна — отрицает масштабность и трагедийность процесса, в частности, его последствия, вместо проблемы репрессий говоря о достижениях страны в области экономики и победой над нацизмом; другая — всеми силами пытается найти правду о том, что случилось на самом деле, какими были причины репрессий, кого винить, и почему никто не остановил убийства и жестокость, которые процветали на протяжении почти четверти века.
«Историческая политика» российского правительства очень не однозначна. Власть на словах поддерживает активистов, которые хотят сохранить память о жертвах террора. Она спонсирует мемориальные проекты и установку памятников, высказывается против репрессивной политики по отношению к своим гражданам. Однако реальные действия властей показывают, что правительству выгодна идея о позитивном имидже Сталина и времени его правления. Это связано с тем, что все чаще появляются политические процессы, уменьшаются гражданские свободы людей проживающих уже в современной России.
Почему так происходит? Путин же демократ?
В 2014 г. произошли события, связанные с присоединением Крыма к Российской Федерации и нарастанием напряженности в отношениях с Украиной, а также с участием России в военных действиях в Сирии, «санкционной войной» и общим ухудшением экономической ситуации в стране.
Именно в этот период стала наблюдаться активизация исторической политики российского государства, нацеленная на поддержание патриотических настроений внутри страны и оправдание конфронтационной, по отношению к значительной части международного сообщества, внешней политики России. Всё это сопровождалось эволюцией российской исторической политики и характерного усиления её патриотической направленности, включая «оправдательную» форму в освещении эпохи правления Сталина. В общество стали активно внедряться идеи о великом прошлом и достижениях СССР, о победе в ВОВ, достигнутой нашей страной под руководством Сталина. Который в итоге в сознании значительной части общества превратился в главного национального героя. Возникли множественные дискурсы и дискуссии о его роли в победе, о том, что без Сталина Россия не смогла бы спасти себя и стать сверхдержавой. Негативно окрашенная память о событиях Большого террора, сложившаяся по итогам хрущевской оттепели и горбачевской перестройки, стала выхолащиваться, многие стали относиться к ней скорее нейтрально.
В итоге возник конфликт между проводимой исторической политикой в современной России и сохранившейся исторической памятью об эпохе Большого Террора. Несмотря на то, что ужасы тоталитаризма Сталина в полной мере официально не замалчиваются, высшие руководители страны регулярно подтверждают своё неприятие идеологии и практики массовых репрессий. Но де-факто в стране проводится историческая политика, нацеленная на реабилитацию личности Сталина в глазах россиян, включая практически все составляющие его деятельности.
Что же конкретно говорят политические лидеры России о «Большом терроре»?
В предшествующие годы Путин, занимая посты сперва президента, а затем и премьера РФ, стремился к осторожным оценкам периода сталинских репрессий, подчёркивая их несправедливость и факт, что они привели к колоссальной трагедии. В то же время Путин делал акцент на достигавшихся в тот же период Советским Союзом стратегических успехах:
«…Очевидно, что с 1924 по 1953 год страна — а страной тогда руководил Сталин — изменилась коренным образом: она из аграрной превратилась в индустриальную. Правда, крестьянства не осталось…Все, что происходило в этой сфере, на село это не имело никакого позитивного влияния. Но индустриализация, действительно, состоялась…»
— заявил премьер в программе «Разговор с Владимиров Путиным» в 2009 году. И продолжил:
«…мы [ред. ТК: народ Советского Союза] выиграли Великую Отечественную войну. Кто бы и что бы ни говорил, победа была достигнута. Даже если мы будем возвращаться к потерям, вы знаете, никто не может сейчас бросить камень в тех, кто организовывал и стоял во главе этой победы… весь тот позитив, который… был достигнут неприемлемой ценой. Репрессии, тем не менее, имели место быть… от них пострадали миллионы наших сограждан. Такой способ управления государством, достижения результата, неприемлем. Это невозможно. Безусловно, в этот период мы столкнулись не просто с культом личности, а с массовыми преступлениями против собственного народа. Это тоже факт. Об этом мы тоже не должны забывать…».
Как можно заметить, итоговой интегральной оценки сталинской эпохе и лично Сталина премьер министр в этих высказываниях не давал. Его реплики были тщательно нейтрально сбалансированы по принципу: «С одной стороны — с другой стороны».
В период 2014-2016 годы президент почти не высказывался о деятельности Сталина и проводимой им политике. При этом он предпринимал действия для увековечивания памяти о жертвах террора. 28 июня 2014 года Путин подписал указ о праздновании 100-летия со дня рождения Александра Солженицына. Это вызвало неоднозначный отклик общественности, который также относился к идее установки памятника писателю, но уже в 2018 году к юбилею писателя (11 декабря) в Москве был поставлен мемориал, на открытие которого присутствовал президент и жена писателя — Наталья Солженицына. Вопрос об установке памятника вызвал дискуссию не только в обществе, но и в Московской городской Думе. Представитель КПРФ, заместитель председателя МГД Николай Губенко высказался против установки. Из высказывания депутата прозвучала одна из главных претензий к А. Солженицыну – что его идеи стали фундаментом для развала СССР в 1991 году. Губенко утверждал, что «…установка памятника Солженицыну внесет очередной раскол в общество.».
В то же время, отвечая в 2015 году в ходе «Прямой линии с Владимиром Путиным» на вопрос о проблеме «по переписыванию истории» ВОВ и роли СССР в ней, Путин, хотя и не оправдывал репрессии, но и не приравнивал их к нацистскому Холокосту.
Президент заявил, что, если в планах у палачей не было изначально задумано уничтожение народов, как это было у нацистов, то масштабное уничтожение населения во времена Большого террора не может сравниваться с Холокостом:
«…невозможно ставить на одну доску нацизм и сталинизм, потому что нацисты прямо, открыто, публично объявили одну из целей своей политики — уничтожение целых этносов: евреев, цыган, славян. При всём уродстве сталинского режима, при всех репрессиях, даже при всех ссылках целых народов всё‑таки цели уничтожения народов никогда сталинский режим перед собой не ставил, и попытка поставить на одну доску одних и других абсолютно не имеет под собой никакой почвы…»
— подчеркнул Путин. Из ответа президента ясно вытекала идеологическая «иерархия зла»: нацистский холокост — абсолютное вселенское зло, которое подавил советский народ в ходе ВОВ, несмотря на политические массовые репрессии внутри страны. Последние, таким образом, автоматически оказываются злом относительным. Позитивное событие — победа СССР в ВОВ — по значимости «перекрывает» негативное — сталинские репрессии.
Премьер-министр РФ (с 2012 г.) Дмитрий Медведев не раз отрицательно оценивал роль личности Сталина в истории России, ещё пребывая в должности президента (2008-2012 гг.). В 2012 году в день памяти жертв политических репрессий (30 октября) Медведев написал небольшую заметку о своем отношении к Сталину и руководству СССР той эпохи на своей странице в Facebook, вызвавшую большой общественный резонанс:
«Иосиф Сталин и другие руководители Советского государства того времени заслуживают самой жесткой оценки. Это должно остаться в анналах нашей истории, чтобы никогда этого не повторилось. Потому что война со своим народом — это тягчайшее преступление».
Таким образом, в этом посте Медведев подобрал более жесткие слова в адрес Сталина и в большей степени осудил личность вождя, чем это сделал Путин. Данная заметка привлекла внимание многих пользователей социальной сети и собрала множество комментариев. Большинство из них критически отнеслись к высказываниям экс-президента РФ. Замечания высказывали не только сталинисты (по понятным причинам), но и люди с демократическими взглядами. Одной из претензий последних стало то, что бывший президент вспоминал о жертвах террора только один раз в году, в день памяти жертв политических репрессий (30.10). Также комментаторы призывали не останавливаться на формальных высказываниях, а, например, открыть архивы КГБ, чтобы каждый мог самостоятельно составить свою точку зрения, или полагали, что представитель власти, делая подобные высказывания, должен осуществлять программу «десталинизации».
Комментируя полемику вокруг захоронения Сталина у Кремлевской стены (в 2012 году возник вопрос о возможности переноса его могилы), Медведев четко обозначил отрицательную позицию по отношению к бывшему вождю:
«У меня есть моя гражданская позиция, в том числе относящаяся к Сталину и к целому ряду его коллег, сотоварищей. Эта позиция отрицательная».
При этом Медведев отметил, что данная ситуация не должна «стравливать» людей:
«По этому поводу [перенос могилы Сталина] решения должны быть взвешенными, они не должны приводить к столкновению между разными группами людей».
Бывший президент всё же сместил критический акцент в сторону сталинистов:
«Очень хорошо хвалить тиранию, когда ты живёшь в открытой стране и понимаешь, что за тобой не придут ночью. Но тем не менее часть людей считает, что это эффективный способ управления государством…».
Таким образом, экс-президент, вновь ставший премьер-министром, не прибегал к оправданию руководителей страны времен Большого террора, и ставил победу в Великой Отечественной войне не только в заслугу правительства или лидера государства, а подчеркивал роль народа в победе. Однако, в последующие годы, Медведев больше не комментировал и не оценивал ни эпоху Большого террора, ни личность Сталина и его политику в целом.
Кто тогда занимается мемориальной деятельностью в области памяти о «Большом терроре» и возможна ли она в современной России?
Самой масштабной организацией, которая занимается сохранением памяти о жертвах БТ в России и в странах бывшего СССР является международный «Мемориал». Его сотрудники не только собирают огромные базы данных о пострадавших и погибших людях от рук советской власти, но и проводят большую работу по предотвращению политических репрессий в настоящее время, занимаясь также правозащитной деятельностью.
Именно сотрудники «Мемориала» стали фигурантами громких политических процессов. Деятельность Оюба Титиева и Юрия Дмитриева связанная с мемориализацией памяти жертв террора привела к настоящим политическим репрессиям в сторону учёных. Раскрытие правды о сталинском режиме и привлечение внимания общества к его жертвам, видимо, не устраивает современную власть. На протяжении нескольких лет можно было наблюдать борьбу власти с деятельностью учёных путем обвинения их в различных преступлениях.
Однако в столице происходит позитивная деятельность власти. Она никак не перекрывает преследования людей, но является важной работой для сохранения памяти. С государственной поддержкой произошло открытие обновленного музея истории ГУЛАГа (30 октября 2015 года в день памяти жертв репрессий в Москве, на 1-м Самотёчном переулке). Создание нового здания для музея, библиотеки и исследовательского центра для изучения истории репрессий и их жертв внесло вклад в процессы десталинизации российского общества и сохранения памяти о реалиях времен большого террора. Музей предоставляет возможность узнать больше о жизни в лагерях, о том, где они находились, что там происходило, и как люди выживали в нечеловеческих условиях. Также музей проводит множество интерактивных мероприятий, которые привлекают внимание к проблеме сохранения памяти о репрессиях. Чем больше людей посещает такие места и узнает что-то о сталинской эпохе, правдивую информацию, которую удалось сохранить, тем больше вероятность того, что память о жертвах террора будет продолжать свое существование в независимости от влияния сверху. Поэтому приезжая или проживая в столице, не забудьте сходить в музей истории ГУЛАГа.
Еще одно место, которое стоит посетить в Москве открылось в 2017 году. Сооружение “Стены скорби” вызвало неоднозначную реакцию населения. С одной стороны, мемориал был воздвигнут при поддержке власти, в том числе непосредственно президента Путина, который подхватил инициативу правозащитника Михаила Федотова — своего советника. Идея создания памятника в Москве продвигалась еще с начала 1960-х годов, но после установки «соловецкого камня» в 1991 году идея масштабного монумента на время отпала. По замыслу инициаторов, этот мемориал призван был примирить власть, которая в последние годы де-факто проводила политику «ползучей сталинизации» и агрессивного патриотизма, с одной стороны, и общественность, требовавшую официального осуждения Сталина и политики большого террора. Однако, «Стена скорби» породила новый конфликт мнений, так как «советские диссиденты и бывшие политзаключенные» негативно высказывались именно из-за вовлеченности власти, которая возводит мемориал политзаключенным, при этом продолжая арестовывать людей за их политические взгляды и уменьшая гражданскую свободу. «Нельзя разделять жертв политических репрессий на тех, кому уже можно ставить памятники, и тех, кого можно пока не замечать» — заявили активисты.
В России, конечно, возможно существование организаций, музеев и памятников, которые посвящены теме Большого Террора. Но, при этом, они не должны переходить границы дозволенного, которые устанавливает власть, их установление крайне затруднительно в регионах. Чем дальше от Москвы и других региональных центров, тем сложнее проводить мемориальную деятельность и тем выше риск поставить собственную свободу под знак вопроса. Память о Большом Терроре находится в пространстве, так называемой «ограниченной свободы», так как абсолютно всё, что с ней связано обязано быть одобрено свыше, в то время как вольная деятельность или организация могут не преуспеть или вовсе оказаться под угрозой